Виталий Агафонов - Исповедь оборотня

смотрятся, как ледяные озёра вдалеке, образовавшиеся от таяния ледников. С первыми

шагами, снег со льдом захрустели неимоверно громко. Те творения, сделанные невидимым

творцом в течении предыдущего дня и ночи, неминуемо уничтожаются прихотью человека.

На месте наших следов, остаётся раздавленный порошок раздробленного бисера.

Перейдя дорогу, оказываемся в школьном саду. Здесь, снег, лежит с вьюжных

холодных времён. Окунаемся в зимнюю сказку белых полей с сугробами, в виде высоких

барханов, около забора… Ничего не напоминает о наступающей весне. Тропинка,

проходящая напрямки, разрезала своей извилистой полосой на две части этот участок.

Толстая корочка полуледяного наста, поблёскивая на солнце, с вызывающей стойкостью

выдерживает вес проходящих пешеходов, манит своей синеватой серостью. Немного пройдя,

от непонятной нахлынувшей волны окружающей среды, смутных чувств, оглянулся и застыл

на месте. Словно кто-то невидимый окликнул меня. Возможно, сыграл роль, резко

изменившийся контраст изменчивой декорации.

– Что случилось? Что-то увидел? Пойдём уже! – увидев мою остановку, удивлённо

посмотрела на меня жена, нетерпеливо махнула рукой, как бы подгоняя к себе и пошла

медленными шагами дальше, поджидая меня. Игравшая музыка, неумолимо тянула её туда,

где возможно веселье и знакомые лица. Ей хотелось окунуться в эту праздничную гущу.

– Нет! Нет! Ничего! – ответил я и какое-то время ещё простояв, зашагал в направлении

площади. Не знаю, кто из великих сказал, возможно, даже, сам только что, придумал это

выражение. Но, это чувство, как бы прошептало, оно резко и глубоко врезалась в голову

мыслью: «Уходя, разрушаем мосты!» Минутная тревога заставила меня мотнуть головой.

Причём тут мосты? Снова, остановившись, оглянулся назад, усиленно потёр рукой лоб и

побежал догонять жену…

Через несколько минут, уже забыв про сумрачное состояние, разбираемый

любопытством, проскочив школьный двор, пройдя мимо памятника Ленину, выйдя на

площадь, подошли к Дому Культуры Российской Армии. Вокруг праздничная мишура. В

громкоговорители играет музыка. Везде развешаны флаги. Молодые мамы вышли погулять в

колясках по очищенной до асфальта площади. Зайдя в здание, проходим на второй этаж.

Слышен гул, как в пчелином улье. В фое танцевального зала, по периметру расставлены

столы и стулья. За ними сидят сотрудники кадровых отделов. Везде народ. Одни

расхаживаются вдоль столов, возможно, примеряются к своей будущей работе. Другие, встав

в сторонке, наблюдают за происходящим. Кое-где образовались очереди. За некоторыми

столами идёт приём на работу. Пройдя круг, читая надписи, я остановился, невдалеке от

одного из столов. За ним сидели два человека. По середине, листок из стандартной бумаги

А4, сложенный в треугольник, надпись: «УВД г. Пермь, Свердловский район». С левой

стороны, напротив подполковника, такая же надпись: «Визбор Алексей Анатольевич».

Молодой человек, примерно 30-и с лишним лет. С иголочки одетая форма, знаки различия,

медальные планки. Высокий, стройный, атлетического сложения. Светлые, вьющиеся

волосы, чуть длинные. Правильные черты лица, волевой, печальный взгляд, властный

подбородок. Он был похож на киногероя, сошедшего с экрана и по стечению обстоятельств,

случайно, оказавшегося здесь. Всё выглядело ярко и красиво. Глядя на него, хотелось

подойти и обязательно записаться, чтоб служить под началом такого офицера. Всё это

выглядело романтично и загадочно. Облокотившись об стол, смотря куда-то пол оборота в

сторону, он тихонечко говорил с коллегой. С правой стороны, так же: «Усова Татьяна

Михайловна». Женщина, примерно 40-45 лет, в форме майора милиции, не броский внешний

вид, прямые чёрные волосы, постриженные под каре. Худощавая, с проступающими

морщинами на серьезном лице. Она, немного повернув голову в его сторону, утвердительно

кивала головой. Я тихонечко пожал жене руку, посмотрел на неё, моргнул ресницами и

кивнул головой в их направление:

– Никого нет! Я, наверное, первый! Ну, всё! Пошёл!

– Хорошо! Ты сюда? – указала взглядом на стол с милиционерами и несильно пожала

мне сверху большой палец ладонью, – Я тебя буду ждать на улице! Ни пуха не пера! – уже

вдогонку, полушёпотом сказала она.

– К чёрту! – так же ответил ей и не спеша направился к столу. Как только выделился из