Вячеслав Воронов - Скальпель

— Что за ерунда…

— Это редкий дар! Ты почти поверил сам, скрылся за этими фантазиями, как за ширмой, от непосильной для тебя реальности — значит, ты сможешь навязывать это другим. Как удобно, какое средство для успокоения толпы! Здесь, на земле, плохо — ты вдолбишь в головы людям, что все окупится на небе. Ты сумеешь сгладить все наши промахи — ведь ничего идеального не бывает. Ты способен внушить рабам, что небесные дары ценнее земных — это рассеет смуту; ты дашь им надежду — это усмирит бунт, у кого еще осталось желание бунтовать. Ты можешь сотрудничать с теми, кто тысячи лет занят этой миссией. У нас есть церковь, религия — любая: католическая, православная, ислам — подходит что угодно. Есть секты на любой вкус: баптисты, свидетели Иеговы, адвентисты седьмого или какого там еще дня — нам подходит все. Они хорошо справляются со своей задачей, они воспитывают послушных рабов. Не бунтуйте, даже не ропщите, не ходите на выборы, не давайте сдачи, не имейте своего мнения, своего голоса — какое полезное изобретение! Всем воздастся, все окупится там, где этого нельзя проверить, всех утешит тот, который не существует — но попробуй только усомниться! А вдруг…

Но сейчас все больше людей, которых этим не завлечешь. Они желают жить сегодня, сейчас — пожалуйста! Наслаждаться при этой жизни, ублажать не только душу, но и тело — нате, берите, сколько угодно! Для этого есть свои средства, для этого есть мир, наполненный фантазиями, игрой, иллюзиями, которые так хорошо излечивают страждущие души, отвлекают от мерзкой, такой ненавистной жизни! Есть куда сбежать от проблем! И одним из проводников в этот заманчивый мир будет твой сын. Он откроет друзьям глаза, поведет их к восторгу, веселью, счастью! Виртуальный мир, популярная музыка, развлекательные кино и литература, реклама, навязывающая радость потребительства. О чем еще мечтать? Что еще надо? Хлеба, зрелищ и вина — это было актуально раньше, актуально сейчас, будет актуально всегда! Ах, эти мыльные сериальчики, так хорошо засоряющие мозги, ах, эти бульварные книжечки! Они вполне способны заменить реальную жизнь, и это мы всячески поощряем. А ты войдешь в элиту, которая держит все это в рамках, следит за порядком. Разве мое предложение не заманчиво?

— Что с моим сыном? Каким проводником он будет… что с ним? Вы прочистили ему мозги? Он не такой, как раньше… что вы сделали с ним?

— Мы сделали его счастливым. Такие, как он, дополнят миссию, которую взял на себя тот, считавший себя сыном божьим, две тысячи лет назад. Он дал людям надежду, лишил сомнений, указал путь. Можно сказать, что он был наш человек! Ты же читал, смотрел по телевизору, у тебя хорошее воображение; вспомни, подумай, представь…

Мерцающий свет висевшей над дверью масляной плошки едва разгонял тьму, создавая на глинобитных стенах причудливую игру теней. В маленьком доме, где кроме грубо сработанных из дерева стола и табуреток ничего не было, за столом сидел человек в сером плаще, с накинутым на голову капюшоном. Лицо его укрывала тень. Это был начальник римской тайной полиции Иудеи. Размышления его прервал стук в дверь. Начальник тайной службы медленно поднял голову, не торопясь ничего предпринимать по этому поводу. Уверенность в себе читалась в его неспешности.

— Входи, — наконец приказал он слегка хриплым, но зычным голосом. Именно таким отдают приказы, в беспрекословном исполнении которых не сомневаются.

Скрипнули петли. Пригнувшись в дверном проеме, вошел мужчина в таком же сером плаще, с открытой головой, среднего роста, крепкого сложения, с правильными, даже обаятельными чертами лица. Цепкий взгляд его тотчас привычно — подозрительно обшарил комнату и уперся в сидевшего за столом.

— Садись, — велел тот, и, едва пошевелив рукой, указал на табурет. Гость молча присел.

— Говори.

— В Вифании ужасный народ, — веселым голосом сообщил гость, словно речь шла о бесшабашных проделках и ни о чем серьезном говорить он не собирался. — Не так просто заставить их уверовать.

— Можно сказать — разумный народ, даже достойный уважения, если бы это не противоречило нашим целям.

— Да, но у меня есть идея. Надо преподнести им чудо, доселе невиданное, чтобы ни у кого не осталось и капли сомнения… Их надо потрясти, ткнуть лицом в очевидное. Вот оно, свершилось, проснитесь и внимайте словам Мессии!

— И как же ты собираешься потрясти их и ткнуть лицом?

— Воскрешение из мертвых.

Начальник тайной полиции едва заметно повел головой, чем выразил удивление наряду с недоверием.