Анжела Марсонс - Злые игры

– Есть еще один отчет, – сказал Брайант, роясь в бумагах у себя на столе.

– Ну, конечно! Восемнадцатилетнему юнцу, абсолютно обдолбанному, показалось, что он видел кого-то сидящим на стене возле автобусной остановки в четверть двенадцатого ночи.

– Вот именно. А последний автобус прошел в…

– Это не назовешь прорывом, правда? Кто-то, сидящий на стене возле остановки…

– А может быть, это сделали подземные гномы? – вздохнул Брайант.

– Что ты сказал?

Сержант взял их кружки и отошел к кофеварке.

– У шахтеров есть рассказы о сказочных существах, которых они называют подземными гномами. Когда эти гномы сердятся, то прячут инструменты, свечи или неожиданно выскакивают из-под угольных пластов и всячески осложняют всем жизнь. Их никто никогда не видел, но никто не сомневается, что они живут в шахтах.

– Ты нам всем очень помог. Итак, теперь мы занимаемся поисками чертовой феи Дин-Динь [30].

– Вооруженной пятидюймовым кухонным ножом, если судить по ранениям, – добавил Доусон.

– Предварительные исследования показали, что смертельным был уже первый удар, который попал прямо в легкое.

Раздался телефонный звонок. Стоун не обратила на него внимания. Брайант снял трубку.

– И удар жертве был нанесен снизу вверх – или потому, что убийца знал, куда бить; или потому, что у них была значительная разница в росте. Остальные раны были нанесены то ли от ярости, то ли от разочарования.

– Шеф…

– В чем дело? – Ким повернулась к Брайанту.

– Нам везут возможное орудие убийства.

– И где его нашли? – спросила Стоун, а ее мозг был уже занят обработкой новой полученной информации.

– Заброшенный участок земли на Дадли-роуд. Там кто-то из местных пасет лошадей.

– На дороге, которая ведет…

– В Лай, – ответил Брайант. – И к дому Руфи Уиллис.

Стоун подождала, пока они с Брайантом не оказались одни в машине, прежде чем задать мучивший ее вопрос.

– Он что, опять начал, а?

Если б Ким считала, что ее напарнику нужны какие-то подробности, то назвала бы их.

– Ты что, заметила галстук прошлой ночью? – вздохнул Брайант.

– И ботинки тоже, – кивнула она. – Не говоря уже о поведении.

Когда Доусон обманывал свою невесту, в нем появлялось какое-то нахальство, которое их никогда не обманывало.

Брайант остановился на светофоре, который Ким наверняка попыталась бы проскочить.

– После последнего раза можно было подумать…

Больше ему не надо было ничего говорить. Буквально через пару месяцев после рождения их общей дочери невеста Доусона выяснила, что он изменял ей во время беременности. Она вышвырнула его из дома, и всей команде пришлось страдать, пока тот пытался вымолить прощение. В конце концов это ему удалось.

– Не знаю, – сказал Брайант, – по-моему, этот придурок не способен ценить то, что имеет.

И поэтому то теряет, то находит это, подумала Стоун, но промолчала. Частная жизнь Доусона была его личным делом, а вот его отношение к работе – нет.

Дом с террасой в двух улицах от места преступления был ничем не примечателен. Он находился в ряду одиннадцати таких же одинаковых домов, стоявших вдоль дороги. Палисадников перед ними не было, а каменная стела в самом центре этого ряда гласила о том, что дома были построены в 1910 году.

– Командир, ты действительно считаешь это хорошей идеей?

Ким понимала сомнения сержанта. Обычно так не делалось, но некое внутреннее чувство не давало ей покоя. У нее уже так бывало, и Стоун хорошо знала, что не успокоится, пока не удовлетворит свое любопытство.

– Ради бога, Брайант! Я вовсе не собираюсь войти в дом и немедленно арестовать ее. Просто хочу с ней поговорить.

Казалось, это его не успокоило. Они молча ждали, пока на их стук ответят – наконец дверь открыла женщина, одетая в синий спортивный костюм. На лице у нее было выражение вины, которая ее переполняла, и Ким сразу все поняла. Перед ней была Руфь, жертва насильника. А когда она встретилась с ней глазами, то сразу же поняла, что смотрит на Руфь-убийцу.

– Детектив-инспектор Стоун и детектив-сержант Брайант. Вы позволите нам войти?

Женщина на мгновение заколебалась, но потом отступила в сторону. Ким заметила, что она не потребовала ни их документов, ни каких-либо объяснений.

Вслед за Руфью Стоун прошла в гостиную. На стенах была расположена история всего детства Руфи: смесь профессиональных постановочных фотографий, где задником служила синяя материя, и любимых семейных фото, которые были увеличены и забраны в рамки. Других детей на фотографиях не было.