Татьяна Полякова - Детектив для уютной осени

– Оттуда, что Захарыч ее тоже ищет и найти не может.

– Она здесь, – сказал Кант. – Среди нас. Времени осталось маловато, и нужно спешить.

– Я в пятый раз слышу разговоры про то, что времени мало, – сердито заговорил Василий Васильевич. – Что это значит? Когда стрелки пробьют двенадцать, дом превратится в тыкву, а кучер в крысу?

– Примерно так, – согласился Кант. – Если в определенный момент наследница не заявит свои права, дом исчезнет сразу на всех осях – из времени и из пространства. Его обитатели погибнут.

– Когда? Сколько у нас времени в запасе?

– Как только ноябрь сменится декабрем. Декабрь – самое трудное время.

Меркурьев попытался вспомнить, какое сегодня число, и не смог.

– А камень? – спросил он. – Кто его попер?

Кант неожиданно засмеялся мелким, приятным смехом.

– Я не в силах, – он опять развел руками. – Не в силах ответить на этот вопрос. Вам придется установить истину самолично, без моего вмешательства. Вы забавный молодой человек. Вы не верите в меня, но хотите, чтобы я разрешил все ваши затруднения! Что-то еще, фрейлейн?

Мура поднялась и прижала руки к груди.

– Спасибо вам, господин профессор, – сказала она. – Я… мы постараемся.

– Я всегда утверждал, что женщины способны на многое, – заметил Кант. – Хотя удел женщины владычествовать, а мужчины – править. Владычествует страсть, а правит ум.

Мура сделала что-то вроде неловкого книксена и потянула Василия Васильевича за рукав.

– Ступайте, – сказал Кант, доброжелательно кивая.

– И еще я не понял, – пробормотал Меркурьев на прощание, – при чем тут Полинезия?

Кант опять засмеялся, а Мура вытолкала Василия Васильевича в коридор.

– Что ты к нему привязался? – прошипела она за дверью. – Что ты хочешь, чтобы он тебе сказал?! Преступник такой-то, имя, фамилия и отчество, деяния подпадают под статью за номером таким-то УК РФ? Изумруд украден лицом сяким-то, прописано лицо там-то и там-то?..

– Хорошо, если бы он это сказал!..

– Откуда ты знаешь про дочь хозяина?

– Он сам мне рассказал. Подожди секунду.

Сбежав с лестницы, Василий Васильевич подошел к готическому окну. Давеча он поставил на подоконник «Философию Канта» в самом углу.

Сейчас «Философия» лежала на столе раскрытая, страницами вниз.

– Я даже смотреть не стану, – вздохнул Василий Васильевич, а Мура взяла книгу и заглянула. – Страница пятьдесят семь. «Философ не испытал в жизни ни сильных радостей, ни сильных страданий!» Точно?

– Точно.

– Нет, вот скажи мне, при чем тут Полинезия?

В это время со стороны гостиной послышались шаги и в вестибюль вышел хозяин.

– Василий Васильевич, – сказал он, словно долго искал Меркурьева и наконец нашел. – Подойди к телефону, сделай милость. Тебя все утро спрашивают, а я не знаю, где ты есть?

Очень удивленный, Меркурьев подошел к конторке вишневого дерева, где лежал увесистый гроссбух с именами постояльцев и стоял допотопный телефон с толстым шнуром в оплетке из крапчатой ткани. Меркурьев потрогал шнур и приложил к уху тяжелую эбонитовую трубку.

– Василий, привет, – сказал в трубке незнакомый голос.

– Привет, – ответил Меркурьев осторожно.

– Это я, Крис.

– Слушай, куда ты пропала?! – во весь голос заорал он. – Мы даже волноваться стали!

– Ты можешь приехать? Сюда, в город?

– Когда?

– Прямо сейчас. Ну, или когда сможешь!.. Нам нужно с тобой поговорить.

– Кому вам? – уточнил Василий Васильевич. – Ладно, потом расскажешь. Приеду, конечно, говори – куда.

– Мы будем ждать тебя в зоопарке возле бегемота, – продолжала Кристина так же быстро. – Приезжай один.

Меркурьев вернул трубку на рычажки, повернулся и нос к носу столкнулся с Лючией. Муры не было видно.

– Вы собираетесь в город? – спросила красавица, и голос ее, низкий, переливающийся, словно теплый бордовый шелк, опять ошеломил его.

– Да, – промямлил Василий Васильевич. – Мне надо… в одно место.

– Я могу вас подвезти. Хотите?

– Хочу. Спасибо.

– Тогда через полчаса жду вас у подъезда.

Она повернулась и не спеша поплыла по коридору, придерживая маленькой рукой узкую юбку. Меркурьев смотрел ей вслед.

Зачем она подошла? Чтобы послушать, о чем и с кем он говорит? Или шла мимо?

И куда девалась Мура?..

Он заглянул в вестибюль – книга на месте, а Муры нет, потом в гостиную – там Софья, о которой он совсем позабыл, набирала что-то на планшете и, завидев Василия Васильевича, тут же планшет бросила и сказала, что он ведет себя по-свински.