Линн Уэйнгартен - Последние записки красивых девушек

Пробираюсь по грубым половицам к груде картонных коробок и старинному сундучку с облупившимся черным лаком, которым выкрашена фанера. Сундучок Делии по-прежнему тут. Мне нужно выяснить, кто такой ФАКЕР, и ответ может быть именно в нем.

Открываю крышку.

И что же я вижу: три бутылки из-под водки Volfshmidt , две пустые сигаретные пачки, четыре металлических баллончика для сифона, украденные из какой-то забегаловки, несколько упаковок с презервативами и два пустых пузырька из-под микстуры от кашля. Но я ищу совсем другое. Мне нужен маленький бумажный свиток голубого цвета, потертый за годы сворачивания и разворачивания. Первый в списке Фразер Холмс, ну а последний… именно это надеюсь узнать.

Я все копаюсь в сундуке, перебираю содержимое. Вот солонка, которую она просто так стащила в кафе, вот несколько пар старых солнечных очков, маленькая пластиковая сумочка с яркими губами на клапане, какие-то безделушки… Бумажного свитка нет. Проверяю еще и еще. Его здесь нет. И тут я замечаю на дне сундука конверт, а на конверте адрес, подписанный рукой Делии – у нее почерк мелкий и не очень аккуратный, как у мальчишки. А адресовано письмо мне .

У меня перехватывает дыхание. Когда она его написала? Почему не отправила?

Кладу письмо в карман и закрываю сундук. Иду назад к выдвижной лестнице, спускаюсь и задвигаю ее на место.

Проверяю, который час. Мать с отчимом Делии вернутся минут через двадцать, не раньше. Иду к ней в спальню, где мы провели столько времени вдвоем, откуда тайком убегали и куда так же тайком возвращались, где хохотали до боли в животе и открывали друг другу секреты.

Поворачиваю дверную ручку. Дверь распахивается – и я замираю. Комната полностью вычищена. На стенах ни единой картинки, на кровати нет ни белья, ни подушек, на столе пусто, на полу – ни пылинки. Выдвигаю верхний ящик комода – пусто, и во всех остальных тоже. Делия умерла четыре дня назад.

Во мне поднимается волна гнева, даже не знаю, на кого. Может, это сделал отчим под предлогом, что так будет легче ее маме, когда она не будет видеть вещи Делии. Как будто, если комнату очистили, это равносильно тому, что Делии и вовсе не было.

Где же все ее вещи? Мне надо их увидеть. Ведь это все, что после нее осталось.

Внизу в гараже нахожу несколько мешков для мусора, забитых под завязку. Вот одежда Делии – фиолетовый джемпер, она всегда носила его, оголив плечо; джинсы с огромными дырами на задних карманах, ее любимая рыжая кожаная куртка… Я наклоняюсь и чувствую ее запах. У меня возникает непреодолимое желание взять их все, унести отсюда и сохранить на случай… на какой случай? На случай, если Делия вернется с того света? Во втором мешке тоже ее одежда и книжки, на обложках феи, драконы, принцессы… В третьем мешке постельное белье, ее подушки, покрывало. В последнем мешке всякая всячина – мятые бумажные полотенца, салфетки, пустая баночка из-под зубной нити, ватные диски – чистые и со следами карандаша для подводки глаз. А на самом дне мешка пластмассовая палочка с прозрачной крышечкой сверху. Тест на беременность.

Черт!

Пульс у меня зашкаливает. Наклоняюсь и вытаскиваю на свет – две розовые полоски. Беременна.

Так Делия была?.. Опять?

Снова проверяю время. У меня максимум пять минут до их возвращения домой. Завязываю мешки и ставлю их на место. Иду в дом и выключаю везде свет.

А потом иду к задней двери, запираю ее за собой – и убегаю.

1 год, 3 месяца и 17 дней назад

Будь на месте Джун кто-то другой, он бы даже ничего не заподозрил. Но Джун отмечала даже самую незначительную перемену в поведении Делии – ей и стараться для этого не приходилось. Просто когда Делия находилась рядом, у Джун как будто истончалась кожа. Делия обволакивала ее снаружи и проникала внутрь. В лучшие времена Джун испытывала неимоверное облегчение, что кто-то есть рядом, и не просто рядом, но и в ее душе и сердце. Теперь она не одна. Но порой, когда все было так, как сейчас, ей становилось страшно, что она делит свое внутреннее пространство с кем-то, чей свет так ослепительно ярок и так легко выключается. А в последнее время свет Делии постоянно мигал.

На прошлой неделе она дважды приходила в школу нетрезвой. У нее в рюкзаке в бутылке из-под воды была водка, и девушка то и дело к ней прикладывалась. На днях Джун, стараясь быть предельно тактичной, предложила Делии ограничить себя в спиртном. «Я не твоя мать, Джун, – оборвала ее подруга, – и ты мне не мать». Делия впервые подобным образом отозвалась о матери Джун. И Джун стало не по себе. Она растерялась, не в силах точно сформулировать свои чувства. Нет, защищать мать она не собиралась. Но немного обиделась, что, конечно же, было глупо с ее стороны. Ведь, если подумать, то все, что Делия знала про мать Джун, она знала со слов самой Джун. И потом, подруга, разумеется, права: они на самом деле разные, и, может, именно проблема с матерью есть причина переживаний за Делию.