Виктор Юнак - Убийство с продолжением

Николай с Кириллом даже присвистнули.

– Боюсь, что и наша рукопись неизвестного романа, выставленная на аукцион, тоже может стать сенсацией.

– А что вас все-таки смущает, Виктор Алексеевич? – вступил в разговор Кирилл. – Ведь вы же сами в Москве сказали, что по всем приметам это почерк самого Достоевского.

– Вы правы, Кирилл. Почерк Достоевского. Как его назвал писатель Григорович, – бисерный почерк. Однако в последнее время сделать на компьютере фальшивку – проще простого. Потому мне и хочется увидеть оригинал – цвет чернил, бумага той эпохи, их-то как раз подделать очень непросто.

Николай взглянул на часы.

– У нас до встречи с мсье Куртуа чуть больше часа. Предлагаю завернуть в какую-нибудь кафешку или ресторан, которых здесь достаточно, пообедать.

– Да, да, не мешало бы, – согласился профессор Мышкин.

Николай остановился, определяя местоположение. Они стояли на перекрестке с бульваром Гамбетта.

– Прекрасно! – сказал он. – На бульваре Гамбетта есть множество различных ресторанов, магазинов и кафе. К тому же улочка старинная, с множеством средневековых зданий в стиле барокко. Идемте?

– Пошли! – решительно заявил профессор Мышкин.

Но дальнейшие события задержали их здесь на некоторое время и заставили вернуться на набережную.

Полицейские оцепили знаменитую «Виллу офицеров», в которой одно время проживала сестра Наполеона Полин, а в 1919 году располагалась мэрия Ниццы. К вилле вели полукруглые ворота, за которыми сразу начинался старый парк, за деревьями которого и скрывалось красивое здание. Напротив входа в парк стояли полицейские и другие автомобили. И большая толпа зевак. Щелкали фотоаппараты журналистов, подъехало телевидение. Подойдя к толпе, Николай поинтересовался у оказавшейся рядом пожилой дамы:

– Что случилось, мадам?

– Говорят, в саду нашли труп мужчины с несколькими ножевыми ранениями.

– Убили совсем недавно, – добавил совершенно лысый мужчина лет пятидесяти. – Обнаружил его служащий виллы.

– Видимо, нам придется поискать ресторан в другом месте, – сказал Николай.

Они вернулись назад и прошли дальше по набережной.

В назначенное время они подошли к двери книжной лавки, находившейся на первом этаже старинного двухэтажного жилого дома. Они вошли внутрь, за прилавком стояла хорошо ухоженная, но уже немолодая дама с явно крашенными в рыжий цвет волосами до плеч. Она о чем-то беседовала с покупателем, мужчиной средних лет.

– Вот, возьмите эту книгу, – советовала она.

Мужчина начал листать книгу, а продавец в это время обратила внимание на вошедших, которые с любопытством бегали глазами по полкам.

– Здравствуйте, господа! Вас что-то конкретное интересует?

– Добрый день! Мы бы хотели увидеть мсье Куртуа, – подошел к ней поближе Николай.

– Вы знаете, его нет в магазине.

– Как нет? – удивился Николай. – Мы с ним договаривались на 16.00.

– Мадам, я возьму эту книгу, – подал голос покупатель. – Это, правда, не совсем то, что мне нужно, но кое-что интересное есть и тут.

– Простите! – обратилась женщина к Николаю и тут же повернулась к покупателю. – Шестнадцать евро, пожалуйста.

– Да, да! – покупатель достал пластиковую карту, вставил ее в аппарат.

– Спасибо!

– Всего доброго, – кивнула продавщица.

Едва за покупателем закрылась дверь, она в нерешительности посмотрела на Николая.

– Мсье Куртуа звонил директор аукционного дома мсье Жардим и договорился о встрече. Вот это, – Николай кивнул в сторону профессора Мышкина, – профессор из России, специалист по русскому писателю Достоевскому. Он хотел бы воочию увидеть рукопись Достоевского прежде, чем та будет выставлена на аукционе.

– Но хозяина и в самом деле нет.

– Странно! Мсье Куртуа сам просил нас не опаздывать, и вдруг его нет на месте, – профессор Мышкин взглянул на часы, тыча в них пальцем. Но продавщица лишь плечами пожимала.

– Буквально часа за два до вашего прихода ему кто-то позвонил, он долго с позвонившим препирался, возмущался, ругался (я его таким давно не видела), затем взял кейс с какими-то бумагами, ничего мне не сказал и выскочил из магазина.

– Ну что же, придется ждать, – произнес Кирилл.

– Да, но… вы же слышали, что аукционист сказал, что у нас есть на все про все один час, – недоумевал профессор.

– Да и непонятно, сколько можно прождать, – произнес Николай. – Насколько я понимаю, в 17.30 рукопись должна быть уже в руках у Жардима, чтобы успеть, как следует оформить лот.