Евфимия Пащенко - Свой человек на небесах

Получив столь подробные указания, Вася поспешил на старое кладбище. И неукоснительно выполнил все предписания бабушки. Хотя еще вчера поднял бы ее на смех за подобные советы. В самом деле — разве он какой-нибудь невежественный дикарь, чтобы верить в подобную галиматью? Тем более — ей следовать.

Однако сейчас Вася слишком хорошо понимал — спасти его может только чудо. И был готов сделать все, что угодно — лишь бы только выйти сухим из воды!

На другое утро, включив радио, Вася не поверил своим ушам. Вместо привычных и приевшихся веселых и задорных песен о том, как «партия Ленина, сила народная, нас к торжеству коммунизма ведет», ибо «Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой», оттуда послышалась такая заунывная и тоскливая мелодия, что он сразу понял: стряслось нечто чрезвычайное и страшное. Вот только что именно? Уж не напала ли на нас Америка, который год грозящая Советскому Союзу атомной войной? Что же теперь будет?! Ведь тогда погибнет весь мир!

Однако скорбная музыка возвещала не конец мира, а всего лишь кончину одного-единственного человека. И придя в институт, Вася увидел, как в тамошнем холле устанавливают телевизор, дабы завтра каждый студент мог увидеть трансляцию торжественных похорон генерального секретаря ЦК КПСС товарища…

Вскоре за одними похоронами последовали другие. А после очередной смены власти началась ломка и смена казавшихся незыблемыми порядков и законов. И о Васе забыли. Впрочем, он был уверен, что спасся не благодаря случайному стечению обстоятельств, а исключительно молитвами старца Василия. Выходит, быть правнуком волшебника… то есть чудотворца, крайне выгодно!

Теперь Вася регулярно ходил на могилку к своему прадедушке, уставлял ее свечками и угощал его конфетами, да не простыми, а шоколадными. А старец Василий за это вел его по жизни, возводя все выше, и выше, и выше. В самом деле: ведь Вася Колосов начал свой путь наверх всего лишь со скромной должности инженера на одном из лесопильных комбинатов Михайловска. Правда, этот комбинат был крупнейшим градообразующим предприятием. Вдобавок, его директор, Федор Близнин, тяготился своими обязанностями, мечтая о месте в областном совете депутатов. И потому, ничтоже сумняшеся, переложил все дела на молодого инженера Колосова…а тому только этого было и надо! Правда, после ухода Федора Близнина в местную власть Василий Колосов ничего не выиграл. Но и не потерял. Ведь новый директор, из старых коммунистов, только сидел на своем месте да подписывал документы, которые приносил ему товарищ Колосов…

Тем временем лесопильный комбинат подвергся реструктуризации. В результате вместо него в Михайловске образовалось пять самостоятельных заводов. Однако, в подтверждение известной восточной притчи о том, что пучок стрел сломать невозможно, зато каждую стрелу по отдельности — легче легкого, три из этих пяти заводов вскоре один за другим прекратили свое существование за нерентабельностью. А их работники и сотрудники пополнили армию местных безработных. Уцелел лишь тот завод, директором, а впоследствии и хозяином которого стал Василий Колосов. Вслед за тем он прибрал к рукам лесозавод своего конкурента, который как раз в это время (на редкость кстати) угодил в автокатастрофу, а после нее — в известный футляр из шести досок. Вслед за тем настала очередь лесопунктов… Так крупная рыба, одну за другой, пожирает мелких рыбешек, становясь пресловутой акулой капитализма: наглой, хищной, неразборчивой в средствах, уверенной в собственном всесилии и безнаказанности.

Тем временем бабушка господина Колосова все жила-поживала в своем старом домике, наотрез отказываясь от предложений внука перебраться в благоустроенную квартиру в каменном доме, где жить было бы куда комфортнее, чем в ветхой халупе с дымящими печами и отхожим местом «свободного падения».

— Никуда я отсюда не поеду, — упрямо твердила Степанида Егоровна. — Здесь, Васенька, такая благодать, как в Божием храме. А то и побольше того. Ведь в этом доме сам старец Василий жил. Здесь каждая половица его ножками освящена. Вот на той кроватке, что в зальце стоит, он почивал, и ангелы ему благие сны навевали. Да тут каждая стена его слово хранит!

С этими словами она указывала внуку на выцветшие вышивки в рамках, которыми были увешаны стены ее домика. На них старец Василий пас кудрявых овечек, сидел под цветущим деревом с гуслями в руках, стучал в чью-то дверь, держа в руке пальмовую ветвь, целовал в розовый клювик белую голубку… А внизу были вышиты надписи: «открой мне сердце свое», «созываю овец моих», и даже «люби меня, как я — тебя». По правде говоря, все эти картинки смотрелись пошло. Однако бабушка относилась к ним с величайшим благоговением: