Татьяна Коган - Клуб для избранных

Зазвонил телефон. Майк машинально ответил.

— Вы доставляете много хлопот, мистер Нолан. Но у вас очень влиятельные покровители. Простите мне мою настойчивость. Могу ли я взять с вас обещание подумать над предложением? Хотя бы просто подумать…

— Хорошо. — Его голос звучал глухо, безжизненно. — Я обещаю. Но у меня будет два условия.

— Условия? — переспросил Дональд Хоук. — Интересный вы человек, мистер Нолан. И каково же первое?

— В Чайнатауне есть дантист, Ксин Вэнь. Адрес Харрисон авеню, 65. Вышлите ему чек на пятьсот пятьдесят долларов.

Хоук смущенно кашлянул:

— Хорошо. Каково второе условие?

Солнце палило вовсю — это можно было понять по сверкающим бликам на окнах и фасадах соседних домов. В квартире Бобби царил светлый полумрак: солнечные лучи еще не пересекли узкую улочку и не пробрались в укутанные тенью комнаты.

Майк долго изучал высокий серый потолок, выползая из сонного анабиоза, затем заставил себя сесть. Рядом с матрасом, на полу, в беспорядке валялись одежда и плотно набитые бумажные конверты — в каждом по пятьсот долларов двадцатками, итого пятьдесят тысяч. «Немного наличных в качестве комплимента от нашей организации».

На раскладном столике лежали документы и чек.

Майк встал и с гудящей головой побрел на кухню. Там он налил из-под крана воды, выпил. Снова налил и снова выпил. Жажда не уменьшилась, а рот наполнился отвратительной горечью. Он перегнулся над раковиной, и его вывернуло наизнанку.

Все еще чувствуя позывы к рвоте, он умылся трясущимися руками и прополоскал рот. Самочувствие было как после недельного запоя. Виски пульсировали, желудок скручивало жгутом, а каждый вдох требовал усилий.

Покинув после полуночи заброшенный завод, Майк купил в аптеке снотворного, вернулся в квартиру Бобби, наглотался таблеток и отключился. Похоже, он перебрал с дозой, но без этого он просто не пережил бы минувшую ночь. Он хотел перестать думать и чувствовать — хотя бы на несколько часов. Иногда, чтобы выжить, нужно на какое-то время перестать существовать.

Майк перевел взгляд на спортивную сумку — все вещи вернули в целости и сохранности. Достал из бокового кармана пузырек с антидепрессантами, высыпал на ладонь одну таблетку, подумал и добавил еще одну.

Он не просто не желал вспоминать о случившемся — он физически не мог. Мысль об убийстве Бобби отзывалась в солнечном сплетении непереносимой болью, от которой хотелось выть и кататься по полу. Эта агония даже перевешивала боль от потери Викки. Они оба — подруга и друг — предали Майка. Но первая хотя бы осталась жива…

— Ты такой молчаливый сегодня. Давай поговорим?

— О чем?

— Ну, не знаю. Надо придумать увлекательную тему для беседы. Например, про меня.

Нет, дорогая, я больше не буду говорить про тебя. И вспоминать тоже. Ни твои игривые шальные глаза. Ни твою похабную улыбочку. Ни твой сексуальный русский акцент. Гори в аду, сука, и будь счастлива.

Майк снова лег на матрас, заложив руки за голову и невидяще глядя в пространство. Серость помещения постепенно разбавлялась прозрачной желтизной, на стене несмело заиграли солнечные зайчики.

Майк отрешенно прикинул, как ему поступить: принять деньги? Гордо отказаться? Плюнуть на все и свалить подальше, куда-нибудь в Калифорнию, и начать новую жизнь? Или согласиться на предложение Дональда, влиться в компанию и попытаться уничтожить врага изнутри? Не слишком ли самонадеянно? Разве одному человеку под силу победить армию фанатиков?..

Таблетки наконец подействовали. Ранящие эмоции отступили, освободив место блаженной рассеянной апатии. Майк встал, вышел из квартиры в коридор и поднялся по старой лестнице на чердак. Над дверью висел маленький ключ. Он всунул его в замочную скважину, повернул два раза, шагнул в прямоугольный портал. И забыл, как дышать.

Весь Бостон — сверкающий, грандиозный — простирался перед ним как на ладони во всем своем величии. Серо-розовые воды реки плескались о зеленые берега, тысячи черепичных крыш пестрели всеми оттенками красного, дышали жизнью улицы и тупики, карабкались по стенам пожарные лестницы. Город был красив ухоженной, холеной красотой дорогой проститутки, которая приглашает тебя в номер отеля «Фор сизонс», где следующим утром ты приходишь в себя без одной почки — или что-то в этом роде. А персонал знать ничего не знает, запись на камерах испорчена и полиция разводит руками.

Это город содрал с него кожу и выпотрошил, как цыпленка. Вытащил наружу все страхи, разбил надежды. Будь ты проклят, Бостон, и все твои долбанутые жители тоже.