Татьяна Коган - Клуб для избранных

Разве я могла противостоять подобному искушению?

К Ковбою мы действительно зашли — но лишь для того, чтобы убедить его присоединиться к нам. Мы караулили его, притаившись за пышным кустом (мама называла его фор-зи-ци-я), и ждали, когда же он сможет незаметно выбраться из дома, прихватив с собой полотенце — свое мы опрометчиво позабыли.

Наверное, прошла целая вечность — я даже успела проголодаться, — прежде чем Ковбою удалось улучить момент и вырваться из-под бдительного родительского ока. Мы галопом поскакали в парк, стараясь держаться в тени деревьев, чтобы не привлекать к себе внимания. День был погожий и выходной, в обычно безлюдном парке гулял народ, и кто-то мог заметить шатающихся без надзора детей. Мы юркнули в заросли, на давно протоптанную нами тропинку, и бойко зашагали к заветному месту, о котором — мы были убеждены — никто, кроме нас, не знал.

Спустя десять минут мы уже выходили на маленькую открытую полянку, вплотную примыкавшую к воде. Поросший невысокой травой берег словно скатывался вниз с пологого откоса, раздеваясь на ходу, скидывая одежду, как отчаянный мальчишка, бегущий купаться. У самой кромки берег становился песчаным, мягким, нагретым солнцем и плавно съезжал под воду. Чуть поодаль торчала покосившаяся табличка «Купаться запрещено», но мы никогда не обращали на нее внимания.

Лорел и Ковбой сразу ринулись в воду, первая — аккуратно сложив платье, второй — бросив одежду как попало, а я осталась сидеть на гладком бревне, чтобы наблюдать за их весельем, ведь плавать я не умела.

Что в итоге произошло, я так и не поняла, да и никто не понял. Ее ногу свело судорогой, и она запаниковала? Водоросли опоясали ее лодыжку, вызвав неконтролируемый страх? Может быть, она попала в ямку на неровном дне, испугалась и наглоталась воды?

Все случилось так быстро, что я даже не успела прочувствовать момент. Секунду назад сестра плескалась на мелководье, и вот уже ее светлая макушка скрывается под водой и больше не появляется. Ковбой кидается в ее сторону, ныряет, выныривает, отплевываясь, и снова погружается под воду.

Странно, но я отлично помню, о чем тогда думала: он напоминал мне веселого дельфина из океанариума, который мы посещали прошлым летом. Ни на секунду меня не пронзила мысль о том, что происходит что-то ужасное. Я была слишком мала и верила в неуязвимость старшей сестры. Это мелкие вечно попадают в неприятности, поэтому за ними нужен глаз да глаз. А со взрослым человеком (ведь десять лет это уже практически взрослый!) — что может стрястись?

Даже когда Ковбой с побелевшим, страшным, ставшим вдруг чужим лицом вылез на берег и безвольно рухнул на песок, я все еще ждала, когда вынырнет Лорел и мы отправимся домой.

А потом Ковбой долго ковырялся в своей одежде, трясущимися руками выуживая из кармана телефон и набирая 911. Я не понимала — то ли вода течет по его щекам, то ли слезы.

Есть семьи, которые трагедия разрушает. Нашу семью трагедия сплотила еще сильнее. Мы смирились, научились с этим жить. Как бы цинично это ни звучало, у родителей оставалось еще трое детей, нуждавшихся в заботе и внимании. Они не могли бросить нас на произвол судьбы, закрывшись в собственном горе. Мы оплакали Лорел, каждый по-своему. Но однажды дни скорби закончились. Мы вспоминали Лорел с любовью, готовые отдать все самое ценное, лишь бы иметь возможность изменить прошлое. Мы тосковали. Но родители (только повзрослев, я поняла всю их мудрость и силу духа) не позволили боли от потери разрушить нашу жизнь.

Годам к пятнадцати я уже почти не вспоминала сестру — со старых фотографий на меня смотрела большеротая курносая девочка, во внешности которой угадывалось нечто знакомое. Память стерла большинство воспоминаний, чтобы уменьшить боль.

Ковбоя я больше не видела. Первое время мне было не до него, а потом я узнала, что их семья переехала в другой город.

Я отыскала его полгода назад. Пересматривая старый семейный альбом, на одном из снимков я увидела сестру и стоявшего рядом мальчишку в красной клетчатой рубашке и бежевой жилетке. Мама запечатлела их на фоне цветущего, ядовито-желтого куста форзиции. На обратной стороне корявым детским почерком было выведено: «Лорел Уитмор и Майки Нолан, Денвер, 1998 год».

Чтобы найти его в «Фейсбуке», понадобилось ровно пять минут. Сопоставить город и год рождения, увидеть в юношеских фотографиях черты маленького темноволосого мальчика с выразительными зелено-карими глазами…