Татьяна Коган - Клуб для избранных

Тревожное чувство, поселившееся где-то в районе солнечного сплетения, не давало полноценно вдохнуть. Воздух казался плотным, густым, почти осязаемым — хочешь рисуй на нем пальцами, хочешь — вглядывайся в упругую поверхность, как гадалка в кофейную гущу, ищи символы. Нечто подобное уже случалось с ней раньше, и порой — когда Лесе удавалось подавить страх и немного расслабиться — воздух начинал колебаться, складывать хрустальные частицы в призрачное, едва различимое изображение. Леся видела места, в которых никогда не бывала, незнакомых людей, чьи чувства вдруг становились понятными, — словно бы она на мгновение проникала к ним под кожу, проживала их жизнь, смотрела на мир их глазами, завороженная и напуганная до чертиков.

Врачи утверждали, что это галлюцинации. Леся не спорила, но сама считала иначе. Она не могла понять это состояние, как ни пыталась. Как объяснить измененное сознание, при котором ты не перестаешь быть собой и одновременно вмещаешь в себя кого-то еще, становясь сложнее, грандиознее? Не могло это быть банальной игрой воображения, учитывая, что воображение у нее, прямо скажем, небогатое.

Колени подогнулись, и Леся осела на пол, ощутив вместо теплого ламината холод брусчатки. Ей стало зябко, и она машинально обняла себя за плечи, пытаясь сохранить тепло. Ночная тишина наполнилась шуршанием шин, звуками тысяч шагов и шелестом листьев, а перед глазами возник серый тоннель, который увлекал ее внутрь, втягивал подобно воронке. Леся позволила его потоку подхватить себя, и он бережно понес ее вперед, переваливая на волнах, приближая к бордовой завесе, за которой — она чувствовала — кто-то ждал ее. Пенный гребень поднял ее вверх, и Леся разглядела, что бордовая завеса — это на самом деле кирпичная стена, и на ее зернистой поверхности, словно отраженный проектором, плясал темный силуэт. Леся протянула руку, желая коснуться его, но неведомая сила отбросила ее обратно, возвращая в больничную палату.

Леся со стоном повалилась на пол, все еще наполовину пребывая в том странном месте, где остался кто-то очень для нее важный. Кто этот человек? И человек ли? Ей казалось, что он хотел ей что-то сказать, поделиться своей болью. Она, наверное, могла бы ему помочь. Больше всего в видениях (или галлюцинациях, по мнению врачей) Лесю угнетала невозможность контролировать процесс…

Она провела ладонью по затылку и шее, по ноющим напряженным плечам и внезапно остановила руку. Ей снова померещилось или?.. Леся подскочила на ноги, включила настольную лампу и достала маленькое зеркальце. Повернув голову вбок, она приподняла волосы и всмотрелась в отражение. Сзади, у основания шеи, краснели несколько коротких порезов.

Леся опустила зеркальце, снова подняла и снова опустила. Бессмыслица какая-то. Откуда могли взяться порезы? Вчера она мыла голову и готова поклясться, что ничего такого не заметила. Значит, они появились сегодня?

Леся быстро стянула с себя пижаму и принялась дотошно обследовать свое тело. Несколько неглубоких, затянувшихся порезов обнаружились на правом бедре и предплечье. Сама себе она их сделать не могла — нечем, да и незачем. Склонности к саморазрушению у нее нет. Но откуда-то они же появились.

Леся вспомнила утренний инцидент в процедурной. Испуг, укол, потерю сознания.

«Мы попробуем новое лечение», — сказал доктор.

Господи… Что они с ней сделали?

Из-за темнеющего в окне дерева выплыла полная грязно-желтая луна.

Сейчас меня окружают люди, с которыми мы находимся на одной волне, разделяем похожие ценности. Это чувство единства, избранности, если хотите — упоительно. Я просыпаюсь с улыбкой каждое утро, потому что моя жизнь отличается от жизней остальных семи миллиардов; я могу осуществить любую фантазию — свою или чужую. Да нет же, я не страдаю манией величия. Мне просто повезло. И я этому бесконечно рада. Хотя, положа руку на сердце, стоит признать, что и сама постаралась. Повезти может любому, но не каждый сможет мудро распорядиться своей удачей.

Я отдаю себе отчет, что попала в узкий, закрытый круг, в который редко приходят со стороны. Я не принадлежу к высшему обществу, у меня нет миллионов на банковском счете, меня не воспитывали с мыслью о собственной исключительности, о праве брать свое. Я не владею уникальными навыками или знаниями, которые могли бы помогать работе организации. Но я стала своим парнем. Я привнесла то, чего некоторым из них так не хватало, — бешеный энтузиазм, бьющую через край энергию, извращенную, граничащую с патологией фантазию. Им со мной весело. Они меня ценят. И это взаимно. Наверное, я выгляжу одержимой. Но поверьте, вы бы тоже выглядели одержимыми, если бы нашли свое место под солнцем.