Наталия Меркурьева - Всё было и прошло. Рассказы

Анна проговорилась как-то о связи свёкра со своей матерью мужу. Пожалела Варвару. Свекровь её, как дочку родную приняла, а родная мать к ней, как к падчерице относилась, ласки Анна от неё не видела. Иван возмутился. Нрава он был горячего, крутого, весь в отца. Через некоторое время Богуслав то ли грибами отравился, то ли лошадь его сбросила, умер. Об этом в семье не говорили. Отец стал хозяином в доме.

Я родилась 3 (16) марта 1903 года. Деда своего я не помнила. Бабушку Варвару очень любила. Первое мое детское воспоминание связано с наказанием. Бегала я по лавкам, стоявшим вдоль стен, босиком. На лавку мама выставила крынки со сливками и сметаной. Я перепрыгивала через них, мне было года три. Бабушка предупреждала:

– Маня, слезь с лавки, сметану обернешь.

Я не слушала, пока мама не вошла в избу. Я на маму посмотрела, испугалась и угодила ногой в сметану. Чашка обернулась, сметана вылилась на пол, я упала прямо в сметану. Мама высекла меня прутиком. Я плакала, а бабушка меня жалела и наставляла,

– Я же говорила тебе, нужно старших слушаться.

Но я была непослушная. Как-то маму пригласили в гости. Я просила взять меня, она приказала,

– Оставайся дома.

Я знала, что в гостях будет что-нибудь сладенькое. Мама шла в деревню через лес по тропинке. Я пряталась и бежала за ней тихонько. Мама вошла в дом, села за стол. Через некоторое время я вошла и стояла у двери. Видела, как мама сдвинула брови, но не уходила. Хозяйка меня заметила, взяла за руку, усадила рядом с мамой и положила в тарелку угощения. За столом мама мне ничего не сказала, а когда мы возвратились домой, наказала ремнем.

Мама у нас была строгая. Она родила пятерых детей: трёх девочек и двух сыновей. Я с шести лет работала, помогала отцу заготавливать зимой дрова. Он рубил и укладывал стволы деревьев на сани, а я на лошади отвозила их на во двор. Летом работали в поле. Бабушка будила нас рано и мы до полдня помогали в поле сеять, полоть, заготавливать сено. Потом завтракали вместе с батраками, отдыхали. А когда жара спадала снова выходили в поле. Обедали поздно. Хотя продуктов у нас было много, но нас детей разносолами не баловали. Старались по-больше подготовить для продажи. Я очень любила яички, но вдоволь их наесться удавалось только в пасху. Помню, было мне лет восемь. В пасху мама послала меня в деревню со свечками в церковь поставить за здравие перед иконой Спасителя и Деве Марии. За мной увязалась Верунька, младшая сестренка. Она любила ходить в церковь. В деревне ребятишки катали яйца. Я вступила с ними в игру. Не заметила, как время пробежало. Выиграла несколько яиц, но служба закончилась и церковь оказалась закрытой. Я выбросила свечки. Попросила Веру меня не выдавать. Дома Верочка расплакалась и рассказала маме о том, что в церкви мы не были, а свечки я сломала и выбросила. И опять мне была трёпка. Вот так мы и жили. Летом работали, а зимой меня отправляли к бабушке Аграфене в Чухлому, там я училась в церковно-приходской школе. Закончила я четыре класса начальной школы. Учиться я любила, но меньше всего мне нравился урок Закона Божьего.

Хоть и трудное было у нас детство, но настоящего горя я хлебнула, когда мама умерла. Мне было одиннадцать лет. Мама родила мальчика, Семочку, а после родов умерла. Семочка прожил всего восемь месяцев, не смогли мы его без мамы уберечь. Я была старшая. Бабушка Варвара тогда уже работать не могла. Она только обед готовила, а в остальное время лежала на печке. Нам с сестрой Олей, которая была меня младше на два года, приходилось выполнять всю домашнюю работу. Помню, как я стирала холщовое белье, терла его своими детскими руками и спрашивала,

– Хорошо ли, бабанька?

А она мне отвечала,

– Потри ещё, Ангел мой.

Началась первая империалистическая война. Папу хотели забрать в армию, но удалось ему раздобыть какие-то медицинские справки. От службы его освободили, он ведь был единственным кормильцем в семье. Братья Александр и Константин совсем малы были. Вскоре отец женился. Сосватали ему старую деву, лет тридцати, Юлию. В наш дом пришла мачеха. И опять из-за строптивого характера я мачехе не понравилась. Сидели мы как-то с сестрами разбирали матушкин сундук.

– Были ведь у мамы платья красивые и шали, а нам из хороших вещей ничего не досталось, – сказала я, перебирая старый хлам.

Верунька, которая была меня младше на шесть лет, сумела к мачехе найти подход, она была с ней ласкова. Через день после нашего разговора отец вызвал меня к себе. В руках он держал ремень, смотрел сурово. Выпорол он меня, несмотря на все оправдания и на то, что мне уже четырнадцать лет исполнилось. Мачеха нажаловалась, что я настраиваю против неё детей, Верочка ей рассказала о моих претензиях.