Марина Серова - Цена главной роли

Натэлла Борисовна сидела за столом, и вид у нее был усталый. Мне она указала на свободный стул.

— Присоединяйтесь ко мне, Женя. Ничего, что я так запросто? У нас, киношной братии, не принято разводить церемонии.

Я уселась за стол.

— Да вы не стесняйтесь, наливайте. Мужчин здесь нет, поухаживать за нами некому. Так что как-нибудь сами.

Я никак не могла сообразить, что нужно от меня этой женщине.

— Спасибо, но спиртное сегодня меня как-то не привлекает, — честно призналась я. — А вот на чай, пожалуй, соглашусь.

Натэлла взяла телефон, и вскоре нам принесли чай. Себе она щедро плеснула виски в стакан с толстым дном и с видимым удовольствием пригубила.

— Ох, хорошо. Замерзла как собака.

— Вы ездили в Громаково? — спросила я. — На заброшенный завод?

Натэлла кивнула и наполнила тарелку. Жадно жуя, она принялась рассказывать:

— Дороги у вас просто кошмарные. Где-то в районе как его… крекинга у нас отвалилось колесо. Пришлось искать автосервис, ждать, пока починят. А сам завод мне понравился. Место для съемок совершенно неподходящее — холодно, сыро. Но атмосфера впечатляет. Ладно, надеюсь, мы не успеем всей группой заработать ревматизм.

— А чья была идея снимать финал на заводе? — поинтересовалась я.

— Стас предложил, — не отрываясь от тарелки, ответила Натэлла.

Вот тут я удивилась. Совсем недавно Соня утверждала, что съемки в нашем городе — это инициатива Венедиктова.

Натэлла положила себе еще красной рыбы и гостеприимно указала на стол:

— Угощайтесь, Женя! Мы, киношники, как солдаты: ешь, пока дают, спи, пока можно. А то потом некогда будет.

Да, это мне было знакомо.

Я взяла бутерброд, а дама-режиссер, как будто только этого и ждала, воскликнула:

— Расскажите же мне о себе! Я просто сгораю от любопытства.

Ага, вот и выяснилась причина, по которой меня сюда пригласили. Натэлла хочет знать, кто я такая и что собой представляю. И еще насколько я опасна.

Совершенно не собираюсь откровенничать с незнакомым человеком, но какую-то информацию сообщить придется. Человек, который ничего не рассказывает о себе, выглядит странно и вызывает подозрения.

— Ничего интересного в моей биографии нет, — пожала я плечами. — Несколько лет живу в Тарасове, у меня здесь родственники. Работаю телохранителем. Пока никто не жаловался. Вот, пожалуй, и все.

Натэлла испытующе смотрела на меня. Она явно ожидала продолжения. Но навыки психокоррекции собеседника — это то, чему нас учили еще на первом курсе Ворошиловки.

— По большей части моя работа — это рутина, а вовсе не стрельба и погони, как принято думать. Совсем не то, что ваша профессия! Меня всегда привлекал мир кино…

— Деточка, — басом сказала явно довольная Натэлла, — мы снимаем не кино, а сериал.

— Не важно. Красивые молодые актеры, необычные декорации, яркие костюмы. Повороты сюжета, за которыми следишь, затаив дыхание… Все это так захватывающе! Даже техническое оснащение фильма: эти камеры, микрофоны, софиты — все это необычайно стильно! И вы всем этим командуете! Как вам удается держать все под контролем?

Моя довольно примитивная уловка сработала, лесть попала в цель. Всякому приятно, когда им восхищаются. Но тут я даже не кривила душой, моя собеседница и в самом деле тянула громадный воз ответственности, и все здесь держалось на ней. Натэлла улыбнулась:

— Секрет прост: я ответственно отношусь к делу. Сама не расслабляюсь и другим не позволяю.

— Наверное, главные трудности вовсе не технические, да? — наивно поинтересовалась я.

Натэлла хлебнула из стакана и кивнула:

— Разумеется, самое сложное — это люди.

— Актеры, конечно? Избалованные успехом, капризные звезды…

— Наши ребятишки пока еще не совсем звезды, — фыркнула Натэлла, — но некоторые зазвездились порядочно.

— Это вы о Максиме Ионове. — Я уже утверждала, а не спрашивала. — Скажите, а какой он человек? Понимаете, мне же придется с ним довольно плотно общаться. Раз уж я отвечаю за его безопасность, мне просто необходимо все о нем знать.

На самом деле это была ложь. Телохранителю вовсе не требуется глубоко понимать психологию объекта. Мое дело — прикрыть его, если кто-то решит причинить ему вред. В худшем случае придется ронять его, объект, уводя с линии огня и прикрывая своим броником. Люди устроены одинаково: голова, две руки, две ноги и корпус. Индивидуальные особенности в моем деле не так важны.

Но меня заинтересовал синеглазый самоубийца. Если кто-то объяснит, что творится у него в голове, может быть, мне действительно легче станет с ним работать.