Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте

– Почему она выбрала для мести мою жену и ее любовника, этого альфонса?

– Очевидно, они олицетворяли измену, – ответил Ренат.

– Допустим. Но таких людей вокруг – пруд пруди.

– Боюсь, причина в вас, Самсон.

Бушинский развел руками и покачал головой. Он исчерпал свои возражения. Опять стрелки переводят на него.

– За что она убила Аркадия? – осведомился он, не глядя на Алину. Как будто ее тут не было. – Тоже из-за меня?

Только сейчас Рената осенило, о чем управляющий допытывался у Алины, по какому поводу устроил разбор полетов.

– Ступников заподозрил Алину, когда после смерти вашей жены нашел в кладовой длинный светлый волос. Этот волос не мог принадлежать убитой.

Он чуть не сболтнул про Рассохину, у которой были волосы покороче и медного цвета, но вовремя спохватился. Зачем подставлять редакторшу? Она и без того в немилости у Бушинского. Может, они еще помирятся.

– Волос? – удивленно протянул коммерсант.

– Ну да. Вы с управляющим решили уничтожить все улики. Во время уборки ему и попался подозрительный волос.

– Я ему помогал, как мог. Правда, в том шоковом состоянии я не то, что волоса – бревна бы не заметил.

– Обнаружив волос, управляющий смекнул, что его могла обронить Алина. У него не было полной уверенности, и он нарочно зазвал девушку в гости. Тем более появился повод. Еще в машине он пристал к Алине с вопросами… чем и подписал себе смертный приговор.

– С Медеей шутки плохи, – добавила Лариса.

Бушинский посмотрел на труп, и в его душе шевельнулось сочувствие. Его взгляд задержался на обертке от «Трюфеля», которая валялась на столе.

– Когда мы обнаружили Татьяну мертвой… на полу в кладовой валялись такие же обертки от конфет! Черт… «Трюфели» лежали на тумбочке рядом с топчаном…

– После убийства Алина взяла пригоршню конфет и бросила в сумочку, – подтвердила Лариса. – Машинально! Она постоянно жевала конфеты.

– Если я запомнил те чертовы «Трюфели», то Аркадий и подавно. У него была отличная память…

– Это его и погубило, – заключил Ренат. – Среди содержимого сумочки Алины он увидел знакомую обертку, и его догадки превратились в уверенность. Он потребовал объяснений. Девушка как будто не понимала, о чем идет речь. По мере того, как ею все больше овладевал злой дух, она перестала оправдываться и сама пошла в атаку. Пока вы медлили, она с криком бросилась на управляющего, убила его и упала в обморок. Алина не обладает крепким здоровьем, и третье убийство, пусть даже чужими руками, лишило ее последних сил.

Такие отчасти рациональные объяснения убедили Бушинского быстрее, чем привязка к онлайн-игре и какая-то мифическая Медея. Возможно, Алину заставила убивать одержимость… или болезнь. Она срослась со своим аватаром, что вовсе не безобидно. И вообразила себя мстительницей…

– Ступников был мерзавец, но мозги у него варили. Правда, не в бизнесе. Ему не следовало бросать журналистику. Там его карьера пошла бы в гору.

– Вы подбили его заняться коммерцией?

– Я, – кивнул Бушинский. – Он сполна отплатил мне за свой провал. Думаю, он и был тем «доброжелателем», который сообщил мне об измене жены. Наверное, надеялся, что я убью Беспалого и сяду за решетку. Потом он помог мне избавиться от тела Татьяны… нарочно! Чтобы держать меня на коротком поводке. Захотел – натянул, захотел – отпустил. Но и этого ему было бы мало…

– Вы ужасно разозлили его, раз он пустился во все тяжкие.

– Имеете в виду рукопись?

– Я имею в виду вашу любовь к Джейн…

– Ее не существует.

Бушинский до конца не верил в это. Джейн была для него более реальна, чем собственная жена. Теперь, когда Татьяны не стало, ему казалось, что ее никогда и не было. А Джейн продолжала занимать его мысли и чувства. Он все еще не свободен от нее! Все еще не свободен…

Должно быть, его состояние передалось Ренату.

– Я знаю, где вы встретили Джейн, – как-то спокойно, буднично сказал он. – На «Септимусе». Вы поднялись на борт обледенелого парусника, чтобы навеки стать его пленником. Вы обокрали мертвых. Боюсь, вы пожинаете плоды собственной опрометчивости…

– Обокрал? – до Бушинского не дошел смысл услышанного. Он зацепился за конкретное слово и восстал против абсурдных обвинений. – За кого вы меня принимаете?

– За капитана Бьёрна, который похитил из сундука Джейн мешочек с реликвией. В официальном отчете об этом не сказано, но капитан оставил вторую бумагу, где зашифровал местонахождение клада. В тот миг он искренне думал, что делает это для потомков. А на самом деле… для самого себя!