Лариса Соболева - Ночи с Камелией

– Это грубо, – заметила Марго.

– Да врите, врите поболее. Когда врут много, не сразу разберешь, где наврали.

Марго затараторила по-французски, ну а Виссарион Фомич и без перевода понял ответ мадам: Надин Оболенцевой.

Они оставили мадам Сюзо в полнейшем замешательстве, так как долго объясняли, что хотят копию наряда и… не сделали заказ.

– Я так и думала, что Надин не воспользуется своей модисткой, – сказала Марго в карете. – Но вы были правы, когда не спрашивали в лоб, иначе мадам Сюзо не сказала бы, кому шила. Она новенькая в нашем городе, только завоевывает клиентов, а имя Надин кое о чем говорит. Ну, вот и все, Виссарион Фомич.

– Не все, – коротко бросил он.

– Не все?! – ахнула Марго. – Что же вы еще хотите?

– Доказательств.

– Но доказательства получены.

– Не горячитесь, ваше сиятельство, – лениво, впрочем, как и всегда, бубнил Зыбин. – Совокупность улик с мотивами и есть доказательства, а тут не все гладко-с. Ваш покорный слуга (и не съязвил при том) стар и мудр, много видал преступников и на глазок определяет, есть ли почва для обвинения. Оболенцева… Хм! Молода, красива, богата, развратна. А надобно доказать, что она убила, ибо ничего нет страшнее несправедливости, за пособничество которой грядет Божья кара.

Марго открыла рот: что тут мудрить, когда все ясно? С другой стороны, она сделала в Зыбине новое открытие – он предан долгу, но не хочет брать греха на душу, поэтому осторожен. И это ленивый, грубый, неучтивый старик, которому, как казалось, лишь пироги да пуховики по нраву. В то же время у него не заплывший жиром ум, он ратует за справедливость. Не может же в одном человеке умещаться столько противоположностей!

– Но почему вы сомневаетесь? – спросила Марго, желавшая понять, что у него засело в голове.

– Да, все указывает на Оболенцеву, скорей всего так и есть. Однако существует еще одна женщина, и у нее мотив уничтожить Долгополова с сыном куда более существенный.

– Кто? – замерла Марго.

– Вики Галицкая.

Марго откинулась на спинку сиденья, а если бы стояла, то наверняка грохнулась бы на мостовую. Да, летняя история ей показалась детской забавой, но после нее Марго вообразила себя сведущей в сыскном деле. Единственное, что она вымолвила, так это:

– Но против Вики нет улик, зато их с лихвой хватает против Надин.

– А где вы покупаете шляпки?

Все же он способен удивлять ее, переключаясь на незначащие темы, хотя Марго дала себе слово ничему не удивляться, а думать, зачем это Зыбину.

– В Петербурге, Москве и за границей, – ответила она.

– Мне нужны местные мастерицы.

– Извольте, – догадалась она, для чего ему шляпницы, – я непременно достану адреса.

– Да, Маргарита Аристарховна, ежели Галицкая покупала шляпу, то с Оболенцевой подозрения снимутся, несмотря на улику».

Она распахнула дверцу и сразу назвала таксу:

– Триста рэ секс-услуги.

– Все-все за триста? – вступил в торг Артем.

– А тебя на все-все хватит?

– Меня-то хватит, тебя бы хватило.

– Я выносливая, если клиент платежеспособный.

– Повернись. (Она повернулась спиной, приподняла юбку, показав зад.) Дороговато берешь, я цену знаю. Двести.

– Один сеанс, – согласилась она. – И то за молодость скидку делаю, старым козлам я не уступаю.

– Ладно, я не жадный, лезь. Посмотрю, на что ты способна, может, и на штуку расколюсь.

Сев рядом с ним, она зажмурилась от света, загоревшегося в салоне, запротестовала:

– Блин, ослепил. Выключи свет! Или тебе не в кайф секс в темноте?

– Я только посмотреть, – выключив свет, сказал Артем. – Мне не всякая подходит, красивых люблю.

– И как? Подхожу тебе?

– Угу. Ну-с, приступим?

Вот и первая для нее неожиданность: клиент потребовал отработать, не отходя от кассы, она растерялась:

– Че, прямо здесь? На улице?

– Мы в машине, а не на улице. – Артем потрепал ее по щечке. – Бабки сразу или потом?

– Сразу.

Артем достал кошелек, раскрыл его перед носом простипомы, а денег там тьма (все купюры фальшивые), протянул две сотни:

– За первый сеанс.

– Давай отъедем в темный уголок, чтобы никто не мешал. А то ходят и ездят тут разные. Менты, к примеру. Мне неохота к ним в обезьянник. Здесь недалеко пустырь, там никто не помешает.

– Знаю, знаю, – не возражал он, заводя мотор.

Ехал, не выпуская из виду ни одно ее движение, и думал: «Как же она вышла, что ее ребята не заметили? Почему прозевали? А на пустыре, возможно, нас ждут сообщники, но убивать будет она». Тем временем пассажирка достала небольшую и плоскую бутылку, отвинтила пробку, протянула ему: