Ян Флеминг - Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун

Бонд вспомнил о том, что Ариадна уже ставила когда-то этот в высшей степени важный вопрос — зачем им понадобился человек, являющийся специалистом по жестокости. Ответ был теперь достаточно ясен. Его подтекст внушал ужас.

— Благодарю вас, герр майор. Нужна ли кому-нибудь из вас, джентльмены, еще какая-нибудь информация?

М. сказал:

— Я полагаю, вы уже заготовили для нас фальшивые документы?

— Отличный вопрос, адмирал! Да, в нашем албанском управлении уже подготовили полный приказ, в соответствии с которым вы выполните сей вопиющий акт агрессии. Его остатки будут обнаружены на вашем трупе. Ваше правительство, конечно, объявит приказ фальшивкой, но разве не то же самое они стали бы делать, если бы он был подлинным? Все улики будут доказывать ваше соучастие. Ущерб престижу России будет достаточно ощутим, чтобы потребовались какие-то дополнительные искусственные шаги.

— Откуда вам известно о предстоящей конференции в таких подробностях? — спросил Бонд.

— О, один из мелких чиновников в Москве, связанный с этой конференцией, бессознательно потерял на минуту бдительность в то время, когда поблизости находился наш агент. Мы организовали встречу с этим чиновником, и мне удалось в итоге заставить его еще раз потерять бдительность, но на сей раз сознательно. И убедить, что если он вздумает открыться своему начальству, то мы непременно узнаем об этом и соответствующим образом отреагируем. Однако оставим эти разговоры, и давайте перейдем к делам более захватывающим. Будут еще вопросы?

Наступила тишина, ибо какой прок в словах? И неподвижность, ибо ничего нельзя было сделать. Ни сил. Ни надежды.

— Советую вам, мистер Бонд, проститься со своим шефом. Когда вы встретитесь с ним снова, вы, вероятно, не сможете уже этого сделать.

Подвал был тесен, всего десять футов в длину, двенадцать в ширину и шесть с половиной в высоту, с бугристым, покатым полом. Одну из стен образовывала неровная, грубо обтесанная скала. Если что-то и оставалось тут от прежних обитателей, то было вынесено — помещение было пусто, чисто выметено и вымыто. Крепкая деревянная лестница вела к прорезанному в потолке люку. У одной из стен располагалась школьная скамья, у другой — шаткий маленький столик и табуретка. Подвал освещала тусклая лампа без плафона, но в проволочной оплетке.

Как Бонд ни сопротивлялся, он не мог избежать того, что его крепко-накрепко привязали к тяжелому креслу, стоявшему в противоположном скальному выступу углу. Его запястья и лодыжки были стянуты обрезками полотенца; борясь с де-Граафом, Евгением и Вилли, Бонд в пол-уха слышал пространные объяснения Суна относительно того, что веревка может вызвать отеки и крайне нежелательные побочные болевые эффекты. Прикрепленные к металлическим кольцам, вмурованным в пол и стены, цепи обеспечивали неподвижность кресла независимо от поведения сидящего на нем человека.

Оставшись на короткое время в одиночестве. Бонд сидел и ждал. Как никогда, хотелось курить. В мозгу одна за другой проносились беспорядочные картины: тонкие черты лица Ариадны, ее нежный румянец; состоявшееся каких-то десять минут назад крепкое рукопожатие с М.; бессловесная мольба последних мгновений Гордиенко; окровавленная голова Лицаса; гольф с Биллом Тэннером — целая вечность прошла с тех пор; страшное изумление настигнутого пулей русского: воодушевленный рассказ фон Рихтера о его албанских копытах»; распростертые тела Хаммондов на кухне Куортердека; и вновь Ариадна. Затем перед мысленным взором Бонда предстал Сун, его властные раскованные движения, металлические глаза, вдавленные внутрь зубы, темные губы. Этому человеку предстояло отправить его в мучительнейшее путешествие, конечный пункт которого — смерть. Вдруг Бонд почувствовал: спина его покрыта холодным потом.

Наверху послышались шаги. Бонд заставил себя сделать несколько глубоких вдохов. Крышка люка откинулась, и в просвете показался Евгений. В руках у него был деревянный поднос, который он разместил на маленьком столике. Даже не взглянув на Бонда, он вернулся к лестнице и поднялся наверх. Бонд стал изучать лежавшие на подносе предметы: две металлические иглы разной Длины, напоминающие шампуры, и одна деревянная, пузырек с бесцветной жидкостью, воронка размером с кофейную чашку, пучок каких-то щетинок от метелки, кож с шестидюймовым лезвием в форме тонкого прямоугольного треугольника, несколько коробок спичек. Дыхание Бонда стало вдруг хриплым.