Ян Флеминг - Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун

Квартира состояла из больших двух комнат, ванной и кухни с запасом консервов, молока, масла, яиц, чая, бекона, хлеба и бутылки виски «Димпл Хейг». Единственным и довольно несуразным предметом в комнате была одна из двух кроватей, углом придвинутая к занавесям, прикрывающим большое окно с тремя возвышавшимися под постельным бельем матрасами.

Капитан Сэндер сказал:

— Хотите посмотреть на огневое пространство? Тогда я смогу объяснить, что другая сторона имеет в активе.

Бонд чувствовал себя усталым. Он не очень хотел отправляться в кровать с этой картиной поля сражения в голове. Но он сказал:

— Было бы превосходно.

Капитан Сэндер выключил свет. Блики от уличных фонарей на перекрестке осветили занавеси.

— Не хотелось бы трогать шторы, — сказал капитан Сэндер.

— Непохоже, но они могут выискивать наше прикрытие для 272. Если вы просто ляжете на кровать и просунете голову под шторы, я кратко сообщу вам о том, что вы видите. Посмотрите налево.

Окно было подъемное, и нижняя его часть была открыта. Матрасы были сделаны так, что подались лишь немного и Бонд обнаружил, что находится, более или менее, в положении для стрельбы — таком же, как и на Центральном стрельбище. Но теперь он внимательно вглядывался через разбитую, густо заросшую сорной травой разбомбленную землю в сторону сверкающей потоком огней Циммерштрассе — границе с Восточным Берлином. Он находился примерно в ста пятидесяти ярдах. Голос капитана Сэндера над ним и за занавесями начал рассказ. Это напоминало Бонду сеанс спиритизма.

— Перед вами лежит разбомбленная земля. Множество укрытий, до границы сто пятьдесят ярдов. Затем граница — улица — а потом большое пространство еще более развороченной земли на вражеской стороне. Именно поэтому 272 выбрал этот маршрут. Это одно из немногих мест в городе, представляющих собой разбитый пустырь — густые заросли травы, разрушенные стены, подвалы — по обеим сторонам границы. Он прошмыгнет сквозь это нагромождение на той стороне и рванет поперек Циммерштрассе на такую же мешанину на нашей стороне. Беда в том, что ему придется преодолеть тридцать ярдов ярко освещенной границы как можно быстрее. Это и есть то место, где его могут убить. Верно?

Бонд ответил:

— Да.

Он произнес это тихо. Он уже чувствовал присутствие врага, чувствовал необходимость проявлять осторожность, и это уже действовало ему на нервы.

— С левой стороны большой десятиэтажный корпус является Домом правительства, главный мозговой центр Восточного Берлина. Вы можете видеть, что свет все еще горит в большинстве окон. Большинство будет гореть всю ночь. Эти парни много работают. Смена идет круглые сутки. Вам, по-видимому, нет нужды обращать внимание на светящиеся окна. Этот парень «Курок» почти наверняка будет стрелять из темного окна. Вы видите ряд четырех окон одно за другим на углу над перекрестком. Они были темными и вчера и сегодня. Там наилучшая позиция для стрельбы. Отсюда дальность составляет от трех сотен до трехсот десяти ярдов. У меня есть все цифры и другие данные, и когда пожелаете, я могу их предоставить. Вам не следует больше ни о чем беспокоиться. Эта улица бывает все время ночью пустой. Лишь моторизованный патруль появляется каждые полчаса — легкий броневик в сопровождении двух мотоциклистов.

Прошлым вечером, который, по моему мнению, можно считать типичным, между шестью и семью, когда все должно происходить, появилось несколько человек, вошли и вышли через ту боковую дверь. Похожи на гражданских служащих. До этого ничего чрезвычайного — обычный поток людей входящих и выходящих из загруженного делами правительственного здания — кроме, и это главное, целого проклятого женского оркестра. Поднимают дьявольский шум в некоторых концертных залах, где они выступают. Часть здания отведена под Министерство культуры. Помимо этого ничего подозрительного. Конечно, нет и следа присутствия людей КГБ, о которых нам известно, и никакого свидетельства о подготовке к работе, подобной той. Но этого и не будет. Это осторожные парни, наши противники. Во всяком случае, присмотритесь. Хорошенько. Не забудьте, что сейчас темнее, чем будет завтра. Около шести. Но общую картину вы можете уже получить.

Бонд получил «общую картину», и она владела его воображением много после того, как его сосед заснул и захрапел с каким-то мягким постоянным присвистыванием.

Да, у него сложилась эта картина — чуть заметное движение среди темных руин на другой стороне сверкающего потока огней, затем все застыло, затем безумный зигзагообразный спринт человека в ярком свете дуговых ламп, треск выстрелов и либо съежившееся, распростертое посреди широкой улицы тело, либо шум от того, как он продирается вперед сквозь заросли и нагромождения камней в Западном секторе. Внезапная смерть или бегство к дому. Поистине трудное испытание! Сколько времени придется Бонду выслеживать русского снайпера в одном из этих темных окон? И надо убить его? И на все пять секунд? Десять? Когда заря озарила кромку штор металлическим Светом, Бонд капитулировал перед своим возбужденным мозгом. Тот выиграл.