Сергей Хелемендик - Группа захвата

У нас тут в краеведческом музее есть фотографии, которые сделаны во время гражданской войны. Казаки дорубили рабочий отряд, отрезали половые органы, вложили им в рот и снялись на их фоне… Где был Левин, где был Каратаев, где был Лев Николаевич? Я не могу, не могу этого уместить в своей голове, я схожу с ума!

Учитель закрыл лицо руками. Я молча смотрел на него. Меня словно оглушили.

Стоявший на полу телефон, о котором мы все забыли, вдруг затрещал. Я снял трубку и услышал голос Волчанова:

– Это вы… – он назвал меня по имени-отчеству.

– А кто же… – я зло обругал его матом. Волчанов немного помолчал.

– Так что же это? – произнес он медленно. – Вы, значит, снова играть… Мы деньги собрали, а вы политическую демонстрацию устроили. Народ взбаламутили… Зачем вам это?

– А что, в самом деле деньги собрали? – спросил я, разыграв удивление.

– Конечно!

– Двести тридцать тысяч?

– Почти…

– Раз собрали, несите сюда! – предложил я. – Вам они все равно не пригодятся. А мы с напарником пересчитаем, акт составим.

– С каким напарником? – зарычал Волчанов. – Ты что косишь, сука! Нет никакого напарника!

– Ну, если тебе так легче, считай, что нет. Но деньги принеси! Они тебе ни к чему. Зачем покойнику деньги?

Я повернулся к своим собратьям по оружию. Дедушка Гриша улыбался до ушей, его лицо дышало чистым детским восторгом. Учитель тоже как будто улыбался.

– Ну вот что! – Волчанов шумно вздохнул. – Таких нахалов я еще не видел! Пора кончать…

– Кого это кончать? – закричал я. – Ты слышал, что народ толкует? Из Москвы, говорят, группа захвата приехала! А народ зря не скажет! Все давно уже поняли! Я первым приехал, напарник мой – второй. Вот-вот приедут остальные. Да и без них справимся! – я сделал короткую паузу. – Слушай сюда, ирод ты наш! Днем ты все равно не полезешь, кишка тонка, а вечером мы сами тебя прихватим. Старшему твоему ублюдку я уже морду набил, он меня теперь бояться должен. Младший в счет не идет. Кто там еще остался? Думаешь, Филюков и остальные твои держиморды захотят вместе с тобой к стенке? Они разбегутся как тараканы! Если уже не разбежались… Выходит, остаетесь вы, Волчановы, одни.

Волчанов молчал. Мой блеф снова завораживал его.

– Послушай доброго совета! Бери веревку покрепче и полезай на дерево! Бегом, пока тебя в клетку не посадили! Только так ты можешь улучшить свое положение.

– Ты опять… – простонал он. – Ты мне вот что объясни! Я тебя понять хочу! Зачем тебе все это? Ты жил как у Христа за пазухой! Тебя за границу пускали, да в какие страны! Америка, Англия! В Москве жил, – он говорил обо мне в прошедшем времени, и это ужаснуло меня. – Ты зачем к нам влез? Не понимаю… Ты же умный мужик! Я вижу, ты – умный… Зачем тебе все это? Игра эта в благородство? Ведь это лишь игра! Ты за нее всем заплатишь! И ты такое же дерьмо, как все. Ну, поумней чуть-чуть. Ведь если умный, понимать должен – с этим народом нельзя по-другому! Не будешь их в страхе держать, на второй же день разорвут! Они меня уважали, а ты приехал, начал гадить… Такие, как ты и этот немец полоумный, народ нам испортили! У вас ничего святого нет! – заорал он. – Нахватались там, на западе, с дерьма пенок и дурманите народ… – он добавил яростную матерную тираду. – Тебя бы в органы передать, чтобы разобрались, дурь из башки выбили. Стал бы, небось, человеком! Дожились: такого в журнале держат… Антисоветчиков сами пригреваем, а они про нас потом такое печатают…

– Что, советская власть поручила тебе убивать детей? – спросил я.

– Да что ты понимаешь, чистоплюй! Заладил: убивать, убивать! Бояться должны люди! На этом мир стоит: кто-то сверху, кто-то снизу. Никакого убийства не было! Один раз нажрался Колька с горя, девушка его бросила, и попалась под руку девчонка эта… Ну, с кем не бывает по молодости! Конечно, помог ему, а что ты думал, я, отец, своего ребенка под вышку отдам? Замяли все по-тихому, родители ее без претензий. И все! Остальное – болтовня! Они сами все…

– Значит, ты не убийца, а народный любимец? – спросил я. Он выругался в ответ. – Ты и твои выродки за три года убили в этом городе восемь детей: семь девочек и мальчика. Я не говорю о тех, кого вы развратили, изнасиловали. Чистых убийств восемь! Вы загнали всех по углам и, не спеша, со вкусом режете детей…

– Да так было всегда! – простонал он. – Кто тебе в голову вбил, что когда-то было по-другому? Мы их в угол загнали! Подумаешь, пощипали тут кое-кого. На то щука в пруду, чтобы карась не дремал! Не будет нас, думаешь, изменится что-то? Другой на моем месте еще пуще драть будет!