Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

При упоминании норфолкского города лицо мистера Кэмпиона просветлело, и он тепло потряс руку гостя.

— Это просто чудо. Вы-то мне и нужны. Вас, полагаю, прислал Хиглтон?

— Да. — Мистер Ливингстон вновь сел, принял из рук Кэмпиона стакан. — Мы со старым добрым Чарли Хиглтоном, так сказать, друзья, хоть после моей отставки видимся и нечасто. Я тайком приехал на суд, — доверительно сообщил гость. — Люблю иногда тряхнуть стариной. Я, как узнал, что в деле замешана некая фирма, которая меня интересует из-за одного забавного происшествия в прошлом, сразу сказал жене: «Надо поехать посмотреть». И вот приехал.

— На заседание попали?

Мистер Ливингстон утвердительно прикрыл тяжелые веки.

— Есть способы, — загадочно ответил он. — Без имен, конечно. Мы просто… э… мы…

— Старые приятели? — любезно подсказал мистер Кэмпион.

— Именно, — просиял мистер Ливингстон. — Мы, полицейские, держимся друг друга. Конец меня просто потряс. Я думал, парнишка виновен.

Он пытливо посмотрел на Кэмпиона, но тот не отреагировал на скрытый вопрос, и гость, помолчав, продолжил:

— Так вот, мы с Чарли болтали о суде, о былых временах, и тут он вспомнил про вас, нашел визитную карточку. А я уже встречал ваше имя в связи с этим делом, потому прыгнул в автобус, и вот я тут.

— Вас послало провидение. — Мистер Кэмпион едва не мурлыкал. — Скажите, мистер Хиглтон передал вам нашу с ним беседу?

Мистер Ливингстон многозначительно взглянул на Лагга. Когда сию бесподобную личность наконец уговорили покинуть комнату, гость смущенно улыбнулся.

— Не хочу распускать слухи, — виновато пробормотал он. — Однако, раз вам интересно, выслушайте мою версию. Мы ведь говорим об одном человеке, который пропал лет двадцать назад, да?

— Верно. Том Барнабас шел вниз по улице от проулка Немеша в Стритэме и вдруг исчез.

— И больше его никто не видел, — добавил отставной сержант Ливингстон таким замогильным голосом, что Кэмпион подпрыгнул. — Что ж, если вам интересно, скажу — все правда. Стояло солнечное майское утро, туманное самую малость, тротуар и листики поблескивали. Мистер Барнабас шел по улице по той стороне, где стена. Его заметил Чарли Хиглтон, заскочил в лавку приготовить нужные газеты, а я стоял на противоположной стороне на углу. Я тоже узнал мистера Барнабаса. Сильно не присматривался, ясное дело — зачем? Я же не знал, что он попадет в четвертое измерение.

— Конечно, не знали, — подтвердил мистер Кэмпион.

— Стена там высокая. Вы сами видели. Не ниже высоты цилиндра, что был у мистера Барнабаса на голове. Я к тому, что он очень четко на ее фоне выделялся, если вы меня понимаете.

Мистер Кэмпион кивнул, Ливингстон старательно продолжал:

— Когда нас с ним разделяло шагов сто, а на всей улице не было больше ни души, я отвел от него взгляд, посмотрел в лавку Чарли. Но мистера Барнабаса все равно видел, хоть и краем глаза. Понимаете?

— Прекрасно.

— И тут он исчез. — Мистер Ливингстон заморгал круглыми, как пуговица, глазами.

Мистер Кэмпион был очень впечатлен.

— Погодите. Давайте проясним. Когда вы посмотрели первый раз, мистер Барнабас был, а когда второй — уже нет. Так?

— Не так, в том-то и штука. Я все время видел его краем глаза. И видел, как он исчез.

— Вот те на! И куда же?

— На… наверх.

Стало необычайно тихо. Мистер Кэмпион встал.

— Выше стены? — наконец спросил он.

— Думаю, да. Помню, как он растаял в листве над стеной. Вот так.

Мистер Ливингстон беззвучно хлопнул ладонью о ладонь — жест вышел до странности выразительным.

— В участке я, конечно, этого не рассказывал, — продолжал гость уже другим тоном. — Двадцать лет назад чудеса были не в моде, и если бы я заявил инспектору, будто видел, как большой тяжелый мужчина в цилиндре, фраке, белых гетрах и с тростью с золотым набалдашником растворился в воздухе на моих глазах… Словом, я поступил разумно: в моем отчете сказано, что я заметил, как пропавший идет в мою сторону, потом я отвел глаза и больше уже его не видел. Подумал, он зашел в газетную лавку. И хоть чудесное исчезновение наблюдал я, помешался на нем Чарли. Вообще, на той улице странностей хватало. За стеной был сад со змеями, их кормила одна женщина. Странный город, Лондон, я порой по нему скучаю в Норидже. Лондон чарует, словно девица, которую так никогда и не познаешь до конца, — с искренним сожалением заключил мистер Ливингстон.

Мистер Кэмпион помолчал.

— Вы любите чудеса?

— То есть как?