Алекс Лоренц - Техотдел. Второй роман трилогии «Хоррор русского захолустья»

Она стала звонить бывшему – номер оказался недоступен. С его родственниками она не знакома. Удивительно, за столько-то лет вместе! Он сам о них пару раз упоминал, но подробно не рассказывал. Когда она заикнулась о том, что хорошо бы, мол, познакомиться с его родителями, он раздраженно оборвал ее. Сказал, ничего не хочет об этом слышать. Больше она о родне не заговаривала.

Со старой съемной квартиры, где раньше какое-то время жил вместе с девушкой, он давно съехал. Хозяин не знает, куда. Сказал только, что «этот пидорас» не оплатил последний месяц проживания. Владелец не заявил в полицию, потому как сдает жилье нелегально.

Моя гостья наведалась и на место работы бывшего. Впрочем, без особой надежды на успех. Оказалось, его там не видели с полгода. (Трудился он, кстати, в торговом центре «Электроника для вас», причем долго. Несколько лет.)

У меня на языке вертелось: какого черта ты и твоя семья до сих пор не обратились в полицию?! Вскоре она сама об этом рассказала: все-таки обратились. Только вот выяснилось, что подходящего по возрасту и описанию человека с такими ФИО в городе нет. СИМ-карта, которой бойфренд пользовался раньше, оказалась оформлена на бомжа, умершего пару лет назад.

Она предоставила правоохранителям все совместные фотографии, что у нее были, – всего ничего, несколько штук. Запечатленный на снимках мужчина ни разу не попадал в поле зрения «органов». В супермаркете он работал по временному договору найма. Это значило, что налоги за него не платили, пенсионные не отчисляли, в отчетных документах он не фигурировал. Подлинность его паспортных данных работодатель не проверял. В полиции выяснили, что в договоре они вымышленные. К тому же в разных экземплярах не совпадают цифры.

Услышанное откровенно попахивало бредом. Я думал: а не сочиняет ли она?

Гостья замолчала, вперилась в стол. Я безуспешно пытался поймать взгляд ее заплаканных глаз.

Чем я мог ей помочь? Ничем. Я же не полиция. Всего лишь частный психолог. История насквозь уголовная. А это совсем не мой профиль. Я помогал пару раз реабилитироваться людям, которые стали жертвами жестоких преступлений, но…

– Я живу в постоянном страхе, – произнесла она. – Мне кажется… Нет, я знаю: он меня убьет. Рано или поздно. Полиция ничем не поможет. Они даже намекнули, что я… что мы… мои родители… что мы все выдумали. Я теперь не знаю, кто тот человек, что за… что за ХРЕНЬ я впустила в свою жизнь, когда мне было шестнадцать…

– И вы даже ни разу не видели его паспорт? – поинтересовался я. – За все годы тесных отношений?

– Не видела, – всхлипнула она. – Мы с ним почти никуда не ездили. Только в Москву один раз. Но он мне все равно не показывал ни паспорт, ни билет. Да я и не просила. С чего бы? У меня и в мыслях не было, что он может… – Она долго подбирала слова. – … целиком состоять из лжи.

Я сидел молча. Мне было нечего сказать.

– Спасибо, что выслушали, – произнесла она, подняв глаза. – Мне пора, наверное.

– Как скажете, – ответил я.

– Сколько я вам должна? – Она полезла в сумочку.

– Нисколько, – ответил я не задумываясь.

– Уверены? – Она задержала на мне взгляд.

– Абсолютно.

– Давайте лучше обойдемся без жалости, – решила она и положила на стол тысячную купюру. Я посмотрел на часы. Прошло минут сорок. Обычно я за такой сеанс беру пятьсот рублей, но возражать не стал, тем более что сдачи у меня не было. Нет клиентов – нет сдачи.

– Если снова понадоблюсь, заходите, – сказал я. – Когда угодно.

После случился провал .

У меня бывает временами – в особенно волнительные моменты. Сложно сказать, когда это началось. Наверное, не так уж давно. Вошло в мою жизнь нагло, по-хозяйски. Словно всегда здесь было…

Вот и сегодня – когда посетительница сделала движение, чтобы подняться из кресла. Не помню, вставал ли я, чтобы помочь ей надеть пальто…

Когда нормальность вернулась, я снова (или все еще) сидел в кресле, а кроме меня в кабинете никого не было.

Она исчезла. Ушла. Возможно, не попрощавшись.

Нужно покурить. Срочно.

И выпить.

И напечатать услышанную историю в вордовском файле, пока детали не выветрились из памяти. Она кажется мне ценной. Пока не знаю, почему.

Сегодня уйду с работы затемно. С этим проблем никогда нет: ночной сторож спокойно относится к тому, что я чувствую себя здесь как дома и задерживаюсь допоздна, иногда глубоко заполночь.

Фух… Никогда бы не подумал, что смогу не отрываясь настучать сразу столько вордовских страниц.