Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня

Скрестив руки на груди, Рэдфут воззвал к помощи духов. Попросил видения, что укажет верный путь.

Мария поднялась с кровати. Сердце и голова разрывались от мук неопределенности. Стоя посреди комнаты, она теребила подол ночной рубашки. Ведь обещала же себе, что скажет Хосе о ребенке. Чтобы поставить финальную точку, в которой так нуждалась. Которой заслуживала.

Но некоторые обещания трудно выполнить. Вечером Мария сидела в гостиной напротив Рэдфута и Хосе – оба потрепанные, с фингалами, оба молчали, погрузившись в собственные надуманные горести. Мария слепо смотрела в экран телевизора. Ее сердце разрывалось из-за Мэтта – мужчины, которого она, кажется, любила. Из-за Ская, что чуть ли не выпрыгивал из кожи при одном упоминании Шалы Уинтерс. Видимо, Рэдфут был прав – Скай уже почти влюбился в эту женщину. Но Мария знала о его прошлом и не сомневалась: брат будет бороться со своими чувствами.

Но в основном сердце ее болело за Рэдфута и Хосе – отца и сына, которые обожали друг друга, но чьи дороги разошлись.

В голове крутились слова Хосе: «Я ненавижу Совершенство. Ненавижу его миниатюрность, здешнюю жару. Ненавижу всеобщие ожидания, что я стану точной копией отца, напялю этот маскарадный костюм и буду выполнять дурацкие ритуалы, в которые не верю. Ненавижу разочаровывать своего старика, когда рядом вы со Скаем – такие правильные». За все эти годы Мария ни разу не задумывалась, что она и Скай осложняют Хосе жизнь, но теперь его с отцом различия становились все очевиднее.

И все больше бросалось в глаза сходство с матерью. Эстелла любила Рэдфута, свою семью и родной город, но она жаждала большего. Лишь творчество успокаивало ее голод. У Хосе такой отдушины не было. Мать понимала его, но с ее уходом, Хосе лишился того единственного якоря в Совершенстве, что заставлял его чувствовать себя своим. И что еще важнее – потерял мост, связывающий его с отцом.

Положения дел это не меняло, но хотя бы объясняло, почему Мария безумно увлеклась Хосе. Она всегда обожала Эстеллу, восхищалась ее талантом, а Хосе стал воплощением всего этого. Добавьте сюда сексуальное мужское тело – и как такого не захотеть? Все же Хосе сегодня был прав. Мария могла поехать за ним в Нью-Йорк. Но не поехала. Не только потому, что именно Хосе сбежал, но и потому, что, переехав, она покинула бы Совершенство, Рэдфута, дом. Покинула бы место, где впервые в жизни почувствовала себя в безопасности, любимой… Правда ранит. Мария не любила Хосе достаточно сильно.

«Хорошо, что ты наконец все осознала, но сказать ему о ребенке надо». Надев шелковый халат и повязав пояс, Мария отправилась расхлебывать собственные поступки.

Она дошла до комнаты Хосе и замерла. Сердце колотилось в ушах. Он разозлится? Ведь имеет же полное право, да? Руки затряслись, и Мария рванула дальше по коридору. А когда добралась до кухни, в окно ударил свет фар.

Мэтт? Молясь и надеясь, Мария выглянула на улицу. Но вместо Мэтта увидела, как из своего автомобиля вылезает Рамон Клауд. Он вытащил чемодан, поставил его у парадной двери и пошел обратно. Мария вспомнила, что вещи Хосе остались в отбуксированной машине.

Рамон уехал. Мария занесла чемодан в дом и по пути в свою комнату бросила его у двери Хосе.

«Поговорю с ним завтра. Завтра я буду смелее».

Хосе прижал к лицу подушку. Мария спала на ней? Потому что он чувствовал ее запах. Но как бы сильно он ни любил этот аромат, Хосе пожалел, что сейчас не в Нью-Йорке, не в собственной квартире, не спит на своей подушке, не живет своей жизнью. Он скучал по Марии, однако быть рядом с ней гораздо больнее. Когда она смотрела на него, в ее глазах отражались лишь гнев и разочарование. До отъезда Хосе в них светились любовь, страсть, тепло… Принятие.

Он ударил подушку кулаком. Хосе хотел все это вернуть. Хотел вернуть ее. Это вообще возможно? «Нет, если ты, мать твою, даже не попытаешься». Но что делать, если Мария откажет?

«Когда это ты стал такой размазней?» Ощутив прилив мужества, Хосе решил действовать. Немедленно.

Он вскочил с кровати, рванул через комнату, распахнул дверь и, споткнувшись, полетел. Лицом вперед. Размахивая руками, Хосе попытался за что-нибудь ухватиться, но между ним и стеной обнаружился только воздух. От сильнейшего удара головой мозг содрогнулся, и Хосе ослеп. Секундочку… нет, не ослеп. Поморгав, он почувствовал и увидел, как вокруг ресниц порхают белые крупицы. И только тогда осознал, в каком положении оказался: на коленях, с головой, пробившей гипсокартон.