Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня

– Ты как?

– Нормально. – Она вытерла щеки. И уперлась взглядом в кровь на его рубашке. – Что с тобой произошло?

Хосе пожал плечами, сомневаясь, что сможет произнести это вслух:

– Ты не поверишь.

Между бровей Марии пролегла глубокая складка.

– Кто знает. После всего, что я видела прошлым вечером и этим утром, меня вряд ли можно удивить.

«Ладно, заслужил».

Вздохнув, Хосе сунул руку в карман и начал перебирать ключи.

– Кажется, я должен перед тобой извиться.

– Да ну?

– Я сожалею.

Мария снова мельком глянула в окно детской комнаты, и глаза ее наполнились слезами.

– О чем, Хосе? О чем ты сожалеешь? О прошлой ночи или последней паре лет?

Он затаил дыхание, не уверенный, что готов к этому разговору. Черт, он вообще не знал, что хочет сказать! Стоит ли попросить о втором шансе? Или Хосе обманывает сам себя, полагая, будто этот шанс вообще возможен? Если что-то и прояснилось за последние двенадцать часов, так это его полная несовместимость с Совершенством. И все же этот разговор необходим.

– Ты бы поехала со мной, если бы я попросил? – выпалил Хосе.

Мария молчала, будто вопрос не имел никакого смысла.

– Не знаю, – наконец произнесла она. – Но мне казалось, ты сказал, что твоя работа важнее меня.

Хосе покачал головой:

– Я такого не говорил.

– Но ведь это правда, да? Ты предпочел мне Нью-Йорк.

– Я предпочел Нью-Йорк Совершенству. Дело не только в работе, Мария. А именно в месте. Я ненавижу Совершенство. Ненавижу его миниатюрность, здешнюю жару. Ненавижу всеобщие ожидания, что я стану точной копией отца, напялю этот маскарадный костюм и буду выполнять дурацкие ритуалы, в которые не верю. Ненавижу разочаровывать своего старика, когда рядом вы со Скаем – такие правильные.

Слеза скатилась по щеке Марии.

– Не смей винить нас в своих отношениях с отцом.

Она развернулась, собираясь уйти, но Хосе схватил ее за руку:

– Подожди. Я не в том смысле… Я вас не виню. Лишь себя, и этот город просто постоянно мне об этом напоминает.

Он притянул Марию к себе и обнял. И плевать, что не имел на это никакого права. Хосе зарылся носом в ее мягкие черные волосы.

– Мария, ты не представляешь, сколько раз я поднимал трубку, чтобы позвонить и позвать тебя к себе. Но это было бы нечестно. Просить тебя отказаться от этого места, когда я знаю, как много оно для тебя значит. Потому я ждал, а вдруг ты приедешь сама…

– Это ты свинтил, – ответила она, не отстраняясь. – Почему я должна была бежать следом?

Хосе сглотнул ком в горле, чувствуя, как ответ вибрирует в голове . «Потому что тогда бы я понял, что значу для тебя больше, чем Совершенство». Но он не мог произнести этого вслух. Хосе положил руку на затылок Марии. Сказать было нечего, но одно он знал наверняка: обнимать ее чертовски приятно. Раздался звонок открывающегося лифта. Послышались шаги, но Хосе не был готов отпустить Марию.

Она вырвалась сама. Подняв глаза, он увидел застывшего неподалеку мужчину и в тоже время услышал испуганный вздох Марии. Потребовалась еще пара секунд, чтобы сообразить: парень с песочными волосами, в данный момент убивающий Хосе взглядом, – тот самый, кто застукал его прошлой ночью голым, пьяным, принимающим спринцовочный душ.

Не говоря ни слова, новоприбывший повернулся, чтобы уйти. Мария смотрела, как он сделал шаг, второй… Сердце Хосе пело от счастья. Она не пошла за ним! Ага, слишком рано обрадовался. Через мгновение Мария сорвалась.

– Мэтт? – окликнула она.

«Это ты свинтил. Почему я должна была бежать следом?» Видимо, к Мэтту это не относилось, потому как за ним она бежать готова.

Лифт снова открылся. Пожилой мужчина вышел, Мэтт зашел. А за ним и Мария. Двери закрылись, Хосе остался в одиночестве. И второй раз за утро почувствовал себя оглушенным.

Сердце бешено колотилось о ребра. «Что я делаю?» Мария уверила себя, что с Мэттом покончено. Очевидно же, в Далласе у него другая. Дура. Но как же хотелось надеяться… Мария видела, как Мэтт смотрел на них с Хосе. Видела боль в его глазах. Но он все не так понял! Может, и она ошиблась насчет Далласа?

– Я слышал о Джесси, – сказал Мэтт, глядя в сторону. – Подумал, что нужен тебе. Совсем забыл, что у тебя есть кое-кто другой.

– Все не так.

– А как же? – Он хмуро уставился на двери лифта.

«Почему ты не смотришь на меня?»

– Было, но прошло, – призналась Мария. – Давным-давно.

И сама почувствовала лживость этих слов. Потому что не «прошло». Ничего не кончено. Прежде чем двигаться дальше, нужно рассказать Хосе правду.