Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня

На глаза навернулись слезы.

– Так это правда?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – произнес Мэтт, но голос его выдал.

– То же, что и ты.

Мэтт тряхнул головой:

– Кто он?

– Хосе. Между нами нет кровного родства. Но он сын Рэдфута.

– Ты хочешь сказать, что…

– Уходи! – приказала Мария.

И он послушался.

Да, она сама попросила его уйти – буквально прогнала, – но когда дверь за Мэттом захлопнулась, Мария почувствовала, как внутри что-то екнуло. Боль затопила грудь, а искореженное сердце сжалось и умерло. «Боже, что я натворила?»

– Кажется, я тебя люблю, – призналась Мария закрытой двери.

Затем шагнула вперед, надеясь остановить Мэтта, но прежде, чем добралась до выхода, услышала, как шины его автомобиля зашуршали по гравию.

Мария рванула к телефону, собираясь позвонить Мэтту, вернуть его. И вспомнила про Даллас. Она опустилась на диван и позволила себе просто немного посидеть. Душа болела почти так же сильно, как тогда, в пятнадцать лет, когда Мария наблюдала за матерью, упаковывающей чемоданы, чтобы насовсем укатить в Вегас со своим новым любовником.

Мария вспомнила выражение глаз Мэтта, когда она спросила про Даллас… Господи, почему же так больно? Конечно, так и должно быть. Разве раньше было не так же? Когда сбежала мать. Когда уехал Хосе. С чего она решила, что пережить уход Мэтта окажется проще? И, проклятье, неужели ожидала, будто все закончится как-то иначе?

«Ожидала, потому что веришь в сказки».

Больше нет. Хватит. Нужно выбросить все любовные романы до единого.

– Неважно выглядишь, – произнес низкий голос.

Вскинув голову, Мария увидела перед собой Хосе, все еще сжимавшего в руке бутылку виски.

– Кто бы говорил. Ты же в стельку пьяный.

– Не-а. Не пьяный. Я над этим работаю, но кондиции еще не достиг.

– Серьезно? Тогда какого черта на тебе мой халат?

Хосе глянул вниз на розовую махровую ткань и рассмеялся:

– Ну, может, я и пьян. – Затем осмотрелся и прошептал: – Мсье ле Кондом еще здесь?

Мария нахмурилась:

– Тебе нужно к врачу.

– Не дождетесь, – заявил Хосе с вызовом.

И одарил ее той самой усмешкой плохого парня, которую Мария так хорошо помнила. Той, которую он растрачивал на других женщин, когда Мария была совсем юной. И от которой она чуть не лишилась чувств, когда Хосе наконец направил свое обаяние на нее саму. Хотя с такой потрепанной физиономией эффект получился несколько иным.

Хосе шагнул ближе. Мария отклонилась назад. Он по-прежнему вонял скунсом – а значит, и ее халат тоже.

Хосе пошевелил бровями:

– Почему бы тебе меня не приголубить?

– Почему бы тебе не отправиться в ад! – Мария вскочила с дивана.

– Уже, – услышала она за спиной, выбегая из комнаты. – Я в Совершенстве. И единственное, что здесь есть совершенного, – это ты.

Мария зашла в свою спальню и захлопнула дверь.

– Шала?

Услышав за дверью голос Ская, Шала закатила глаза. Она как раз натянула майку, но тут заметила на ней кровь и направилась к чемодану за чистой пижамой.

– Уходи!

– Не могу.

Наверное, если его игнорировать, он исчезнет. Переодевшись, Шала подошла к кровати, но, едва откинула покрывало, услышала, как открывается дверь. А когда обернулась, поняла, что забыла запереться на цепочку. «Тупица! Тебя преследует какой-то псих, а ты даже не потрудилась принять меры предосторожности!» Глупо. Очень глупо.

В комнату шагнул Скай. Шала прекратила злиться на себя и переключилась на него:

– Ты не имеешь права вот так врываться в мой номер!

– Я решил, что должен остаться здесь на случай, если этот парень вернется.

Шала помотала головой:

– Я смертельно устала и собираюсь спать. Ты не можешь остаться.

– Кресло на вид весьма удобное, – оглядевшись, заявил Скай. – Ты даже не заметишь, что я здесь.

Она на секунду зажмурилась. Боже, как же хочется спать! Наверное, это все таблетка, которую дал ей врач. Распахнув глаза, Шала уставилась на гостя:

– Я могу о себе позаботиться.

– Ты даже не закрыла дверь на цепочку.

– Как только уйдешь, сразу же закрою. Можешь постоять снаружи и послушать.

– Это не остановит того, кто действительно пожелает войти.

– Так чего ж ты меня этой цепочкой попрекаешь? – огрызнулась Шала.

– Пытаюсь дать понять, что ты не в состоянии о себе позаботиться.

Она знала, что он прав, но…

– А ты не можешь остановиться в соседнем номере?

– Здесь мне будет удобней.

– А мне нет. Будь это любой другой город, я бы набрала девять-один-один, и тебя бы арестовали.