Раян Фарукшин - Отработанный материал. Тень защитников Отечества

Хм, три взрослых мужика сбились в кучу на противоположном берегу. Интуитивно я повернул в их сторону.

Боже мой! Один из мужчин, мой хороший знакомый, активист ветеранского движения района, известный всем как Андрюха-десант, делал искусственное дыхание неподвижно распластанному на траве мальчишке.

Юнец, лет девяти-десяти, сжатый в мышцах, быстро синел. Андрюха умело надавил своими широченными ладонями мальчику на грудь. Раз-два, раз-два. Холодное тело ребёнка слегка задрожало, выплёскивая изо рта и носа серо-розовую пену. Андрюха запрокинул мальчишке голову, приподнял подбородок. Зажав пальцами его нос, плавно выдохнул в рот. Грудь мальчика приподнялась. Рефлексы и признаки жизни отсутствовали.

– Скорую помощь вызвали? – я тряханул за плечо оголённого по пояс незнакомого темноволосого мужчину, буквой «Г» склонившемуся над Андрюхой. Тот окинул меня хмельным взглядом, но ничего не ответил. Икнув, он отвернулся.

– Ну? Вызвали?

– Не, вроде нет, – повернул голову в мою сторону третий мужик. Поддатый, в шортах и майке, огненно-рыжий, с армейской татуировкой «ЗКВО» на левом предплечье.

– Вроде?

– Не, не вызывали, – дыхнув смрадом спиртового перегара, рыжий выпрямился. Поросший сухой трёхдневной щетиной, он провёл по ней ладонью и неожиданно перекрестился. – Вот те крест, брат, не вызывали. Ты, может, вызовешь?

– Вызову!

Я устремился назад в спорткомплекс, к телефону на проходной.

Одолев метров пятьдесят и перемахнув через трубу ограждения беговой дорожки стадиона, я заметил спешащую в сторону бассейна Розалию. Она перелезала через трубу правее.

– Розалия, я здесь, – остановившись, я помахал вахтёру рукой.

Она заметила меня, встала, вопросительно наклонив влево голову:

– Чего?

– Ты в скорую помощь позвонила?

– Да, шла вам сообщить! Я дозвонилась! Едут они, ждите там, у воды! А я – на свой пост, к телефону!

Я развернулся и, мысленно поблагодарив вахтёра за сообразительность, рванул к бассейну. Навстречу мне суетливо ступала одна из женщин с восточного берега, она держала на руках своего трёхлетнего малыша и рыдала:

– Умер он… мальчуган… там…

Всё было кончено. Мальчик, раскинув ноги и руки, покойно лежал в центре замерших вокруг него угрюмых мужчин.

При виде тщедушного детского тела, такого маленького и беззащитного, внутри меня лопнула тонкая струна надежды в справедливость:

– Как же так? Мужики, как же так?

– Он не дышит! Пацан – не дышит! Раяныч, мальчишка не дышит! – Андрюха, скрестив руки за моей спиной, жёстко обнял меня.

Одинакового роста, мы, на миг, прижались грудь к груди, и я услышал и почувствовал биение его сердца, так громко и сильно оно билось!

Андрюха, не задерживая меня в своих крепких объятиях, резко отстранился, и на громком выдохе, медленно выпустил:

– Он не-е ды-ы-ши-ит!

– Ты, брат, это, не ругайся на нас. Мы сделали всё, что могли, – виновато посмотрел на меня тот самый, с наколкой. Мятый, сутулый, нескладный, он походил на драного подъездного кота. – Вишь, Андрюха старался, но не смог, но он же не Господь Бог!

Кто-то за моей спиной заплакал. Заплакал тихо, боясь привлечь внимание. Я посмотрел по сторонам, обернулся. Девочка. Худая мелкая девочка в коротком беленьком платьице. Уткнув своё острое личико в мягкую игрушку – голубого слоника, она плакала.

– Это сестра. Сестра мальчика…

– Девочка, подожди, не плачь! Послушай меня! Слышишь?

Девочка испуганно вздрогнула, вся сжалась, но утвердительно качнула головой:

– Слышу…

– Вы далеко живёте?

– Далеко. Двадцать минут идти надо! Нам мама час дала, чтобы на бассейку сходить. Двадцать минут сюда идти, двадцать минут купаться, и домой!

– Значит, мама знает, что вы здесь? Понятно… Ты иди сейчас домой, скажи маме, что братику плохо, пусть мама ваша в больницу идёт, мы туда сейчас братика твоего увезём. Ты всё поняла?

– Да! – она потёрла влажные глаза лямкой платья. – Я поняла. Я уже взрослая. Я в школе учусь. Во второй класс пойду. Я очень ответственная.

– Молодец, ответственная. Ну, шагай, давай, – я вытер лицо девочки своим носовым платочком, чистым и свежим. Погладив её по голове, тихонько подтолкнул в спину, – не беги только, не упади!

Прижимая игрушку к груди, девочка, сминая молодую высокую траву и оббегая деревья, выделывала на ходу причудливые кренделя. Словно спасаясь от обстрела, она бежала домой, то пригибаясь, проныривая под ветвями елей, то подскакивая, чтоб не зацепиться за кругляки широко раскинувшего колкие лапки репейника, обильно поросшего вдоль тропы от стадиона к бассейну.