Наталья Солнцева - Торнадо нон-стоп

– Да вы не волнуйтесь, я сейчас Дениску спрошу!

Денис, разумеется, понятия не имел, куда могла деться Маргарита. Он плохо соображал спросонья и никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Маргариты он не видел, весь день таскал дрова с дедом, потом ему плохо стало, прилег и заснул… сейчас вот только в себя пришел. Нет, Маргарита ему ничего не говорила, и вчера тоже. Он не знает, куда она собиралась идти. Нет, он ничего не видел, ничего не слышал.

Разбудили деда, который, напившись с работниками за ужином водки, давно и крепко спал.

– Искать надо! – сказал старый разведчик. – Чтой-то у меня на душе нехорошо. Недоброе чую.

– Да ты что, дед? Господь с тобой! Ты еще нас не пугал своими предчувствиями! – запричитала бабка.

– Меня предчувствия в войну с немцем от смерти уберегли! Они у меня проверенные! Ты, Лизавета, раньше времени не плачь, но если что… если не найдем девку, то на станцию бежать надо, в милицию звонить. У нас тута телефонов нету! – Дед, кряхтя, оделся, сказал жене: – Керосиновую лампу тащи! Пойдем искать!

Денис с ними не пошел, сославшись на головокружение и тошноту. Через минут пятнадцать раздался истошный крик и плачь Елизаветы Павловны, – в сарае нашли тело Маргариты.

Приехала милиция, приехала скорая помощь; до утра уже никто не сомкнул глаз. Расспросов и крику было много. Во дворе нашли следы автомобильных шин, но Елизавета Павловна сказала, что это за ней знакомый приезжал из Москвы и что они вместе уехали. Позже расспросили и знакомого. Он, конечно, ничего не знал, потрясенный несчастьем, обнимал несчастную мать, утешал ее, как мог. Но чем в таком горе можно утешить? Обещал помочь деньгами, организовать похороны.

– Вадим-то, какой человек, оказывается, хороший! – восхищалась бабка. – Не бросил Лизавету в беде! Хотя кто он ей? В сущности, посторонний… Какие у нас, все-таки, люди отзывчивые, добрые! Чужую беду, как свою принимают!

Денис со смешанным чувством любопытства, удивления и страха, наблюдал эту жизненную трагикомедию, все больше убеждаясь, что люди играют каждый свою роль, кто с меньшим, кто с большим успехом. И что наслаждаться этой нескончаемой пьесой театра человеческого представляет огромное удовольствие. Во всяком случае, для него.

Убийцу так и не нашли. Предполагали, что это дело рук подмосковного маньяка, который на некоторое время затаился, а летом, видимо, снова занялся своим кровавым промыслом. Лето возбуждало его, заставляло пускаться на поиски жертвы. Он не планировал заранее свои преступления и пользовался случайными орудиями убийства, теми, что попадались под руку в нужный момент. Денис так и не узнал, поймали этого маньяка, или дело так и заглохло. Второе было более вероятно.

На девятый день после гибели Маргариты полковнику Алфееву пришло на его московский адрес письмо. Конверт был плотный, в нем лежало несколько фотографий и небольшая записка, составленная из вырезанных газетных слов.

– Что с тобой? – спросила жена.

На полковника было страшно смотреть: он резко побледнел, глаза, казалось, выскочат из орбит, то ли от бешенства, то ли от сильного испуга.

– Можешь ты хоть раз в жизни оставить меня в покое?! – закричал он, убегая в другую комнату и закрываясь там.

Он не хотел верить своим глазам, но… Фотографии были весьма низкого качества, и все же на них без труда можно было узнать мертвую девушку, возле руки которой что-то лежало. Это «что-то» было на другом снимке, более крупным планом, и представляло собой не что иное, как утерянный штабной пропуск полковника Вадим Алфеева, с каким-то темным пятном в уголке. Можно было с известной долей вероятности предположить, что это кровь. Хотя Алфеев никогда не был провидцем, даже ему было ясно, чья это кровь.

– Я погиб, погиб!.. Я пропал! Все пропало… Жизнь пропала! – подумал он, закрывая лицо руками и без сил опускаясь на диван. – Как это возможно? Ведь никто не видел! И как мог там, возле Маргариты, оказаться его пропуск? Он всегда носил его в кармане кителя…

В тот роковой день он надел китель, не проверив, на месте ли содержимое карманов. Правду сказать, он никогда не проверял. А в том возбуждении, которое он испытывал тогда, ему это тем более не пришло в голову. Пропажа пропуска обнаружилась только на следующий день, когда ему нужно было предъявить его при входе в штаб. Вадим привычным жестом полез в карман, и… Куда делся пропуск, он так и не узнал. И вот, пожалуйста! Словно какая-то злая сила взяла его судьбу в свои руки и начала ее безжалостно кромсать! Что за наваждение на него нашло там, в саду? Как будто чья-то чужая воля вселилась в него и заставила совершить этот чудовищный поступок! Он не хотел. Он собирался уговорить Маргариту, добиться ее согласия… Господи! Что же теперь делать? Покончить с собой?