Влад Ревзин - Затемнения в Мюнхене

Два маленьких мародера вооружились брезентовыми мешками и фонарем. Мешки имели ремни, что позволяло крепить добычу на рамах велосипедов.

– Там может быть еда, – вдохновлял брата Фриц. – Колбаса! Или сосиски! А может, консервы… или деньги, или…

Он сглотнул слюну, и тут же чуть не вылетел из седла, наскочив колесом на трещину в асфальте.

– …золотые драгоценности! Их можно будет продать, или обменять на еду…

– Как ты сможешь разобрать, где золото? – спросил Отто. – Ты никогда не видел эти… драгоценности.

Человек, не знавший Отто, мог решить, – парень сейчас проявил рассудительность и жизненную сметку. Но это было бы ошибочным выводом. Отто страдал тугодумием, родился неуклюжим увальнем, и во всем полагался на Фрица. В этом тандеме Фриц выступал мозгом, а Отто, – задницей.

– Увижу, разберу, – безапелляционно ответил младший брат, аккуратно объезжая коровью лепешку.

Усердно работая педалями, братья достигли Оберменциг.

В окнах домов на окраине плавала темень. Дальше, перекресток Бергонштрассе и Карл-Теодор-штрассе освещал лишь одинокий фонарь.

– Посмотри-ка на тот дом, – негромко позвал отставшего брата Фриц. – Эта развалюха нам сгодится.

Отто поравнялся с братом, остановил велосипед. Скрипнули тормозные колодки. Он недоверчиво глянул в направлении, указанном Фрицем.

– Что-то мне не хочется туда, – пожаловался старший брат. – А если бревно на голову свалится?

Темный силуэт дома с разрушенной крышей в слабом свете фонаря, и еще более слабом отсвете неба, затянутого дымом, и в самом деле выглядел неприветливо.

– Может, станешь лучше соображать.

Отто передернул плечами.

– Эта вонища, – сказал он нерешительно, – мне не нравится. Противный запашок. Так пахло, когда папа палил свиную шкуру соломой. Не знаю…

– А ты сообрази. Старый Готлиб рассказал, что разбомбили половину города. У полиции нет времени приехать сюда, – хватает дел в самом Мюнхене. Света нет. Хозяин вряд ли захотел остаться спать без крыши. Дом, похоже, богатый. Смотри на ограду, – кованая. Стены из кирпича. Значит, и внутри есть чем поживиться. А запах, – не обращай внимания… Пошли!

Отто покачал головой:

– Ты всегда нарушаешь мамины приказы. Что было в прошлый раз?

– И что такого? – переспросил младший брат, слезая с велосипеда. – Мешок картошки в подвале. Уже месяц едим. Плохо?

– Ты умный, – отметил Отто, протискивая велосипед в калитку.

Они оставили велосипеды в тени большого дерева, стоявшего перед зданием, и поднялись по ступеням.

– Черт, заперто, – прошипел Фриц.

– Едем домой?

– Нет, не едем. Идем на задний двор.

Братья на цыпочках двинулись вокруг дома.

– Гляди, окно открыли!

– Не открыли, его снесло взрывом. Фонарик с тобой?

Они проникли внутрь дома, Отто с известным трудом.

На полу комнаты, прямо по ковру, лежали разбросанные в беспорядке книги, обломки мебели, осколки. Пол засыпало штукатуркой.

– Давай мешок, – прошептал Фриц, осветив телефонный аппарат, лежащий у перевернутого стула. – Совсем целехонький. За такой много кровянки возьмем…

– А лампу разнесло, – пожаловался Отто.– Жалко. Красивая была. Можно было маме в спальню поставить.

– Что там лампа? Погляди на стол.

Тяжелый стол разнесло, словно ударом гигантского топора. Столешницу разрубило на две части, ящики повылетали, и разбитые, лежали у стены.

– Хорошо бомбануло, – похвалил Отто.

Фриц подпрыгнул, наступив на какой-то мягкий предмет.

– Хорошая штука, – отметил он, подняв его и осмотрев. – Кожаная. Пихай в мешок.

Отто споткнулся о ножку лежащего стула и упал на колени.

– Тихо ты! Смотри под ноги, корова!

Отто поднялся с книгой в руке.

– Гляди, – сказал он. – «Су-мм-ер-ки берли… ага, берлинских идолов». Что такое идолы?

– Истуканы, из дерева или камня. В церкви такие стоят…

– Берем?

– Брось! Кому сейчас нужны книги. За них и морковку не дадут. Надо идти наверх.

За дверью комнаты раздался шорох.

– Может, не надо? Страшно что-то…

Фриц и сам вздрогнул, когда будто бархатная лапа прогладила хребет снизу вверх. Но в его характере не было заведено показывать страх, особенно перед Отто.

Еще чего!

– Наверное, крысы. Тут неподалеку бойня, говорят, вся окраина кишит ими. Жрут коровьи кости и кишки, и вырастают до размера эльзасцев.

– Ай! Мама!

Фриц похлопал братца по плечу:

– Не бойся, они тебя не тронут. Пошевеливайся! Наверху мы найдем ценные вещи. А сейчас идем туда, напротив. Свети под ноги!