Жюль Бёф - Дым и зеркала

Младший инспектор Скотланд Ярда Майкл Страут был прикомандирован к группе для связи между бюрократической реальностью и неформальным мирком Рактон Роуд. Некоторые инициативы группы «Хотспер» нуждались в официальном прикрытии, и Майкл Страут, доложив предварительно начальству и получив разрешение, такое прикрытие обеспечивал. В группе он был самым молодым – всего тридцать два года, а остальным уже под семьдесят.

– С Миланом придется немного подождать, мистер Беннет, – сокрушенно сообщил Страут. – Я объяснил, насколько это важно, но… Мы, короче говоря, не можем действовать по обычным каналам. Официально никакого расследования нет, поэтому механизм правовой помощи… И на этого, Паоло Брачини, нет никакого компромата… Короче говоря, к итальянской полиции нам просто не с чем обращаться. Это если официально. Есть другой путь, но тут нужно время – человек, который может помочь, сейчас в отпуске, но на следующей неделе уже будет на месте. Так может даже быстрее получиться – вы же знаете итальянцев, запрос о правовой помощи они будут месяц рассматривать.

– Откуда человек?

Майкл Страут покраснел и уставился в стол.

– Страут?

– Прокуратура республики, – пролепетал наконец Страут. – Там… предполагается, что с Брачини говорить будет он, но в нашем присутствии… я предварительно сказал, что мы будем вдвоем, я и Ник.

– Так, – согласно кивнул Дон. – Не пойдет. Передайте вашему начальству, Страут, что так не пойдет. Брачини говорит по-английски. Значит, опрос будет вести Ник под наблюдением итальянского прокурора. Иначе не имеет смысла. Если этот ваш итальянец любезно согласился (или согласится) действовать в обход установленных процедур, то пусть сделает над собой еще одно усилие и посидит молча. И вам там делать совершенно нечего – легальное прикрытие обеспечит итальянец. Вы сможете договориться? Или мне надо позвонить самому?

– Я попробую.

– Вот и попробуйте. Прошу внимания, джентльмены. Есть еще один вопрос, очень важный. Я признаю за каждым из вас право на сомнение по поводу того, почему наше расследование идет именно так, а не как-то иначе. Так вот, эти ваши сомнения вы можете свободно обсуждать друг с другом, если по каким-то причинам вам неудобно задавать вопросы мне. Против этого я не возражаю. Но я категорически против того, чтобы вне этой комнаты и за пределами группы распространялись всякие фантазии и домыслы относительно того, чем мы занимаемся. Если что-либо подобное будет происходить, с виновным я распрощаюсь немедленно. Надеюсь, все услышали? Давайте прервемся на полчаса, а потом обсудим диспозицию до конца недели. Встречаемся снова, – он посмотрел на лежащие перед ним часы, – ровно в тринадцать.

Четверка проследовала к выходу. Оставшись в одиночестве, Дон с трудом выбрался из кресла, морщась потер поясницу, налил в кружку кофе из черного термоса и закурил очередную сигарету.

– Войдите, – сказал он, когда в дверь постучали.

– Мы можем поговорить? – спросил Майкл Страут, заглядывая в «кабинет».

Дон кивнул и махнул рукой в сторону стула. Сам он остался стоять, громко прихлебывая кофе.

– Зачем вы так, мистер Беннет? – сказал Страут, как и раньше уставясь в стол. – Они ведь все поняли, а нам еще работать вместе. Зачем вы при всех… вы же могли просто поговорить со мной… или вы решили со мной попрощаться? Тем более, можно было наедине…

– М-да, – задумчиво произнес Дон. – Хотите кофе, Страут? Ну ладно. Вы еще молодой человек и многих вещей просто не чувствуете. Эти старые развалины – Ник, Мэт и Рори – знают все, что знаю я, а то и больше. Так что никакой тайны про вас я им не раскрыл. То, что вы обо всем здесь происходящем докладываете у себя, это вообще не секрет, это такая работа, и кого бы ваша контора не прислала сюда, ничего ровным счетом не изменится. Дело не в том, что вы там рассказываете, а в том, КАК вы это рассказываете. Под каким соусом вы подаете информацию. Вы правильно сделали, что вернулись, чтобы побеседовать. Не тревожьтесь, если я вас и выгоню, то не потому, что вы шпионите для своего начальства, а в том случае, если вы будете плохо исполнять свои обязанности тут, у нас, для меня только это и имеет значение. Не скрою, жизнь была бы легче, если бы тон ваших донесений стал более, как это сказать, благожелательным, но на это я повлиять никак не могу, не так ли?

Майкл Страут продолжал молча смотреть в стол. Потом он тихо сказал:

– Я наверное не понимаю некоторых вещей. Это вполне вероятно, у меня нет вашего опыта, мистер Беннет, но тут же очевидно… версия смерти по естественным причинам отпала еще в самом начале, значит – либо убийство, либо самоубийство, полиция настаивает на том, что самоубийство, и доказательства, мистер Беннет, на мой взгляд, неопровержимые, однако коронер выносит открытый вердикт. Если мы занимаемся расследованием, было ли это убийство, то надо прежде всего установить всего две вещи – мотив и возможность. Вот казалось бы… часть группы занимается установлением возможного мотива, а остальные пытаются понять, как можно в наглухо запертом изнутри помещении убить человека, а потом бесследно исчезнуть. Хорошие задачки, мистер Беннет, тем более если вспомнить, что этим уже кто только ни занимался, включая особый отдел, – и никаких результатов. А что мы делаем? Опрашиваем каких-то странных людей, которых и поблизости не было. Мне кажется, сэр, я прошу прощения, но мне кажется, что это просто пустая трата времени и денег. Или вот – Милан. Зачем Милан? В Ярде тоже не понимают, я не буду вам рассказывать, сэр, как они восприняли вашу просьбу, но вы можете себе представить…