Стивен Ван Дайн - Проклятие семьи Грин

– Мистер Грин… Который? – пролепетала она в полном замешательстве.

При этом вопросе Честер резко выпрямился на стуле и в бешенстве хотел было что-то возразить, однако слова застряли у него в горле, и он только в безмолвном негодовании повернулся к окружному прокурору.

У Вэнса дрогнул уголок рта.

– Не важно, Бартон, – тут же добавил он.

– А вы разве не спросите меня… про вчерашнее? – На ее лице явственно читалось разочарование.

– Ах, простите! Вы знаете, что произошло?

– Нет, конечно. Я же спала…

– Ну да, ну да. Поэтому больше беспокоить вас вопросами я не стану. – И он добродушно ее отпустил.

– Черт побери, Маркхэм! – возопил Грин, когда Бартон удалилась. – Шуточки этого… этого господина… ни в какие ворота!..

Маркхэм и сам не одобрял фривольности Вэнса.

– Не понимаю, что нам дадут ваши несерьезные вопросы, – произнес он, усилием воли подавляя раздражение.

– Потому что вы до сих пор верите в ограбление. Если прав мистер Грин, то нам важно ознакомиться со здешней обстановкой. И не менее важно завоевать доверие слуг. Отсюда и мои якобы не относящиеся к делу замечания. Я хочу составить мнение об актерах этой сцены, и, по-моему, получается на удивление недурно. Уже наметилось несколько прелюбопытнейших версий.

Не успел Маркхэм ответить, как в передней показался Спроут. Он открыл парадную дверь и почтительно кого-то приветствовал. Грин немедленно последовал за ним.

– Как жизнь, док? Я так и думал, что скоро подойдете. Здесь окружной прокурор со свитой. Хотят поговорить с Адой. Я сказал им, что, может быть, во второй половине дня, если вы разрешите.

– Сначала нужно ее осмотреть, – ответил врач и торопливо зашагал вверх по лестнице.

– Это Вонблон, – объявил Грин, вернувшись в гостиную. – Сейчас узнаем, как там Ада.

Помню, его равнодушный тон меня немало удивил.

– Как давно вы знакомы? – осведомился Вэнс.

– Как давно? Да с пеленок. Вместе ходили в бикмановскую школу. Его покойник-отец, Веран Вонблон, помог появиться на свет всем Гринам. Сто лет был нашим врачом, духовником и все такое. Потом эстафету принял сын. И ничего, Артур тоже свое дело знает. Фармакопею проштудировал основательно. Учился у отца, а потом еще в Германии.

Вэнс рассеянно кивнул.

– Пока мы ждем доктора, может быть, поболтаем с мисс Сибеллой и мистером Рексом? Начнем, скажем, с вашего брата.

Грин вопросительно взглянул на Маркхэма и позвал Спроута.

Рекс Грин не заставил себя ждать.

– Ну, и что еще вам нужно? – начал он, напряженно всматриваясь в наши лица. Тембр его капризного, почти канючащего голоса чем-то напоминал раздраженно-жалобные интонации миссис Грин.

– Всего несколько вопросов по поводу вчерашних событий, – успокоительно отозвался Вэнс. – Не исключено, что ваши ответы нам помогут.

– Помогут? Каким образом? – Он мрачно рухнул в кресло и с недоброй усмешкой посмотрел на брата. – Из всех нас не спал, по-видимому, один Честер.

Рекс Грин был невысоким бледным юношей с узкими сутулыми плечами и непропорционально крупной головой на тощей шее. Копна прямых волос все время падала с крутого лба ему на глаза, и он привычным движением отбрасывал ее назад. Беспокойные глазки в роговых очках не останавливались ни на мгновение, а тонкие губы беспрестанно подергивались, словно при тригеминальной невралгии. И без того маленький острый подбородок казался еще меньше из-за привычки Рекса наклонять вперед голову. Его внешность нельзя было назвать приятной, и все-таки что-то в ней – возможно, гипертрофированная серьезность – намекало на выдающиеся способности. Мне довелось однажды видеть юного победителя шахматного турнира с такой же формой черепа и чертами лица.

Вэнс, казалось, ушел в себя. Однако я знал, что он внимательно изучает внешность юноши. Наконец он отложил сигарету и лениво перевел взгляд на настольную лампу.

– Вы говорите, что проспали трагические события прошлой ночи. И это несмотря на то, что один из выстрелов прогремел в соседней комнате. Чем вы объясняете столь своеобразное обстоятельство?

Рекс подвинулся к краю кресла и помотал головой, избегая встречаться с нами взглядом.

– Я и не пытался его объяснять, – обиженно огрызнулся он и поспешно прибавил: – В доме толстые стены, а рядом шумная улица… Или, может, я с головой забрался под одеяло.

Видно было, что его нервы на пределе, и он намерен обороняться.

– Это верно! Кто-кто, а ты бы от выстрела точно забрался с головой под одеяло, – заметил Честер, не скрывая презрения.