Марина Крамер - Черная вдова. Выстрел в горячее сердце

Телефон зажужжал, крутясь на тумбочке, – Марина так и не включила звук, забыла просто. Номер был незнаком, она поколебалась, отвечать или нет, но потом решила – а вдруг кто-то нужный:

– Да.

– У тебя все в порядке? – раздался в трубке голос Ромашина.

– Откуда у тебя мой номер?

– Ты забыла, что я какой-никакой, а милиционер? – усмехнулся он. – Так все нормально, проблем нет?

– Нормально.

– Ты не обиделась? Я посмотрел на всю ситуацию со стороны – выглядит ужасно. Я воспользовался своим положением и властью…

– Саша, я тебя умоляю! – засмеялась Коваль. – Я никогда не делаю того, чего не хочу.

– Когда я тебя снова увижу?

– Не знаю. Возможно, никогда.

– Это ты серьезно?

– Подумай о себе – я не хочу доставлять тебе неприятности, мне и так достаточно вины по этой жизни… Я стала причиной гибели собственного мужа, еще многих людей – хватит с меня. Прощай, Ромашин, не звони мне больше.

– Погоди, Мариша! – взмолился он. – Прошу тебя, еще только секунду побудь со мной – я не боюсь неприятностей, я ведь сказал тебе…

– Саша, давай не будем продлевать мучения – чем дольше мы будем общаться, тем больнее станет, я не хочу, я устала… Прощай.

Марина, отключив трубку, бросила ее на постель и неожиданно для себя заплакала.

– Почему я опять должна страдать и мучиться, почему не успокоиться и не жить спокойно и без проблем? – пробормотала она, пряча лицо в подушку.

Марина прекрасно понимала, что эта связь не приведет ни к чему хорошему, ведь даже встретиться нормально они вряд ли смогут – кто он и кто она!

Остается сцепить зубы и подождать, пока все пройдет само, а Ромашин, поняв невозможность этой связи, отступится.

Это оказалось проблематично. Он никак не хотел успокаиваться, звонил постоянно. Марина не успевала менять номера мобильного, подполковник моментально узнавал новый и опять звонил. Это продолжалось целый месяц, и вот сегодня Ромашин опять вызвонил ее. Марина грубила, как могла, но ему это было безразлично.

– Хохол! – заблажила она на весь дом. – Иди сюда!

– Я уже здесь, если ты вдруг оглянешься, – раздалось за спиной. – Не замерзла на балконе-то?

– Нет. Слушай, мне надо номер сменить… – начала Марина, поворачиваясь.

– Опять?! Меня уже в телефонной компании в лицо узнают – я там постоянный клиент! Ты мне объясни – что происходит? – попросил он, садясь на перила и доставая сигарету. – Месяц уже мозги мне паришь, скрываешь что-то, темнишь… И выглядишь странно как-то – грустная все время и о чем-то думаешь, думаешь…

– Женя, а с чего мне веселиться-то? Если ты вдруг подзабыл, то я вдова.

– Ты вдова уже давно, и это тебе не мешало.

– Это ты сейчас о чем? – подозрительно спросила Коваль, внимательно глядя на телохранителя.

– Да о том, что тебя совсем перестали интересовать мужики, моя ты дорогая, – ехидно отозвался Хохол, затягиваясь и выпуская дым колечками. – И это очень странно – с твоим-то темпераментом…

– Не думала, что в обязанности телохранителя входит контроль за моей интимной жизнью! – фыркнула она.

– А я ведь не просто телохранитель, ты это помнишь?.. – вкрадчиво прошептал он, спрыгивая с перил и подходя к ней. Его ручищи легли на плечи, прижав к спинке кресла, губы приблизились, жадно захватывая Маринины. Женька легко подхватил ее и понес в спальню, несмотря на сопротивление, сломить которое ему особого труда не составляло.

– Отпусти меня! – завизжала Марина, едва только ее рот оказался свободным, но у Хохла было на этот счет совсем другое мнение:

– Разумеется, я тебя отпущу, конечно, даже базара нет на эту тему, но это будет позже, да? Я так соскучился по тебе, а ты нет разве? Ну, не дергайся, все равно по-моему будет…

Есть же люди, которым проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь! Вот и Хохол такой…

– Сволочь! – Она со всей силы укусила его за плечо, но Женька только фыркнул, снова подмяв ее под себя и прижав руки к постели:

– Бесишься? Ну-ну, давай! Я ведь люблю, чтобы обламывать приходилось… – Его губы заскользили по груди, по животу. – Хочу еще…

– Отвали от меня! – Марина билась под ним, но это все было напрасно – сто десять килограммов, лежащие сверху, были недвижимы.

– Ох, какая же ты… – бормотал Хохол, не выпуская ее и переворачивая на живот, и Коваль застонала:

– Женя, не надо…

– Надо, моя родная, надо… скажи честно – ведь тогда, в прокуратуре, ты с кем-то загасилась? Я же тебя знаю, знаю, как глаза у тебя светятся, когда удалось… Ну, скажешь?