Татьяна Устинова - Детектив & Любовь

Водитель снова молча кивнул. Я вылезла из машины и, оступаясь на невидимых во тьме кочках и рытвинах, пошла на огонек.

Временная входная дверь существовала в качестве прилагательного. Я толкнула ее – она с грохотом упала, сквозняком задуло свечку, и стало темным-темно. В кромешном мраке послышался мужественный мат, а затем ожесточенное чирканье спички, которая загорелась с третьей попытки. Пляшущий огонек высветил согбенную фигуру, в которой я нипочем не признала бы нашего знаменитого телеведущего, если бы театр теней не озвучивал его незабываемый бархатный голос. Трясущимися руками под прочувствованную ругань Макс запалил свечку и поднял ее повыше, напряженно щурясь в мою сторону.

– Привет, пропащая душа! – сказала я, выходя на свет.

– Привет, – уныло ответил он. – Водку будешь?

– «Баллантайну» ты тоже изменил? – ехидно спросила я, недвусмысленно обвиняя давнего поклонника в предательстве нашей чистой и светлой любви.

– Виски кончился, – угрюмо ответил Макс. – И стаканов тоже нет…

С этими словами сам он приложился к бутылке, а я пошарила глазами по столу и разглядела среди огрызков и объедков два низких, с толстым дном, стеклянных стакана для виски. Они были наполнены бесцветной жидкостью – явно не колодезной водицей – и накрыты подсохшими хлебными ломтями.

– Та-а-ак… – протянула я, обессиленно опускаясь на продавленный диван рядом со Смеловским. – Давай сюда свою водку!

Макс безропотно передал мне бутылку. Я вытерла горлышко рукавом, враз охрипшим голосом спросила:

– Как ее звали? Лола, да? – и, не дожидаясь ответа, пробормотала: – Господи, упокой души рабов твоих Виктора и Лолы!

– Аминь! – сказал Смеловский и тяжко вздохнул.

Я вернула ему бутылку, он хлебнул огненной водицы и покосился на меня:

– Ты не обижаешься?

– За что? За то, что ты закрутил роман с высокой фигуристой блондинкой, похожей на меня? – Я невесело хмыкнула. – Нет, я не обижаюсь. Наоборот, чувствую себя виноватой. Ведь если бы ты не выдумал себе идеальную женщину в моем лице, то не связался бы с Лолой, у которой при всех ее достоинствах был один большущий недостаток – ревнивый муж-бандит. Черт, Макс, разве ты не понимал, как опасно наставлять рога Казанскому?!

– Понимал, потому и старался держать все в тайне.

– Перестарался, – буркнула я.

Смеловский сосредоточенно побулькал водкой, а потом хмуро спросил:

– Ты одна такая умная? Или еще кто в курсе?

– Кажется, больше никто.

Мы еще немного помолчали, а потом Макс снова спросил:

– Как догадалась?

– Зеркало помогло, – призналась я. – Я вспомнила, как Витя Гасовский играл твое «отражение». Вы с ним были похожи!

– Одного роста, одинакового телосложения, оба светловолосые, голубоглазые и скуластые, – кивнул он. – А если загримировать, так и вовсе братья-близнецы.

– Только лицо в гриме серое и на маску похоже, – добавила я.

– Ну, это еще с перепою, – объяснил Смеловский. – Сама подумай, мы же накануне три бутылки виски вылакали! Причем большую часть Витек принял, он по части выпивки был большой любитель.

– Вы тут пили? – Я огляделась и удовлетворенно кивнула: – Конечно, тут, это заметно. И кирпич для бедной Маргариты Андреевны ты отсюда прихватил, правильно? А бабуля-то твоей фанаткой была!

– Слушай, ты извини меня за эту твою бабку! Я обязательно придумаю, как вернуть старушке ее деньги и веру в меня, любимого. Честное слово, мне совсем не в радость было ее обманывать!

– Понимаю, ты это не корысти ради, – хмыкнула я. – Тебе просто очень нужно было алиби на время дневного загула с Лолочкой Казанской – красавицей с чудовищным мужем. Ты понимал, что Адольф… то есть Альберт Семенович не будет церемониться с тем, кто сделает его рогоносцем. Я только не понимаю, зачем надо было устраивать это уличное шоу с раздачей кирпичей? Почему нельзя было просто уложить в студии загримированного Витьку и этим ограничиться?

– Потому что Казанскому на свидетельские показания моих коллег с телевидения было бы начхать! – вскинулся Макс. – Что ему эти «смишники»? Несерьезный народ, пыль под ногами. А вот милиция – совсем другое дело, это уже авторитетно. Если бы мое алиби проверили и удостоверили менты, это было бы надежное прикрытие.

– Но ты понимал, что милиция не станет выяснять, где ты был и чем занимался просто так. Милицейское любопытство кто-то должен был пробудить! Кто-то вроде Маргариты Андреевны! – Дальше мне все было ясно.

Ну, почти все.