Северина Дар - Обреченные

Тёмный силуэт из дыма преградил мне дорогу. Я резко затормозил и свернул на обочину.

– Что это было? Человек? Туман или опять мне мерещиться всякая дрянь?

Сзади раздался шепот, тихий и холодный, слова различаются с трудом.

– Позаботься о девочке, проследи за ней. Поезжай обратно.

– Да что ты такое, отстань от меня.

– Поезжай обратно в больницу, – сказала сущность и исчезла.

***

Через тридцать минут я стоял уже в дверях больницы.

– Ну не идиот ли! А вдруг это галлюцинации от переутомления, зачем я вообще послушался и приехал?

Но, делать нечего, ежели приехал надо подняться к потерпевшей, может на этот раз окажется по сговорчивей.

Прошёл мимо регистратуры, поднялся на второй этаж, там было много палат, пройдя практически до конца, я постучался в предпоследнюю дверь.

В ответ тишина. Постучался ещё раз, но на этот раз погромче.

– Войдите. – раздался звонкий голос девчонки.

Когда я вошёл, на лице потерпевшей отразилось удивление и разочарование.

– Надеюсь с вами не случится того, что при первой нашей сегодняшней встрече, – сказал я даже не поздоровавшись и сел на стул возле кровати.

– А вы настырный! – ерничала эта мелкая пигалица.

– Так вы не хотите рассказать, что с вами произошло?

– Нет, не хочу!

– Не хотите или не помните?

– Я не …, – девчонка запнулась, но её серо-голубые глаза метали в меня молнии.

– Так вы молчать будете или расскажите, что все-таки произошло?

– Я не стану ничего рассказывать, потому что вы даже имени своего не сказали и не показали удостоверение!

– Ладно! – меня это поведение начало выматывать. – Туманов Илья Владимирович, вот удостоверение.

Девчонка взяла документ, открыла и пристально посмотрела на фото, а потом на меня.

– Ну, допустим, – она протянула мне мои корочки, её выражение лица стало достаточно спокойным, а на губах заиграла хитрая улыбка. – Я ничего не помню, у меня амнезия.

– Вы обманываете.

– Нет, спросите у Сергея Александровича.

– У кого? Кто такой Сергей Александрович?

– Мой лечащий врач.

Я вспомнил, как он бросился на меня защищая свою «милую, беззащитную пациентку».

– Цербер. – не подумавши сказал вслух.

– Что?

– Ничего. Так вы расскажите, что с вами произошло?

– Нет, у меня амнезия.

Мои нервы начали уже изрядно сдавать. Я резко встал, отодвинув стул, а эта нахалка лежала с издевательским, довольным выражением смотрела на меня.

– Послушайте, – громко сказал ей, – вы не хотите рассказывать, а ведь до вас знаете сколько было смертей? Вы покрываете убийцу. Подумайте, пожалуйста, вспомните, ведь если вы скажете, тогда доберемся до убийцы. Не известно сколько ещё этот маньяк убьёт невинных девушек.

– Вы его не поймаете, – шепнула девушка и отвернулась лицом к стене, накрыв себя одеялом с головой.

– Что вы сказали?

Дверь палаты со скрипом открылась и вошел доктор. Он с недоумением смотрел на меня и на потерпевшую. Которая при виде его тут же выбралась из своего кокона и заулыбалась.

– Что вы здесь делаете?

– Беседую.

– О, бог ты мой! Вы вообще человек! – накинулся на меня её лечащий врач. – Я ж вам говорил, Стеша ещё слишком слаба, а вы её мучаете!

– Стеша? Ого! У этих двоих я погляжу теплые отношения!

– Стеша, как себя чувствуешь? Не слишком утомил допрос?

– Ну так, голова кружится.

– И голос то стал тихим, даже слабым. Ну, прям актриса. Хоть сейчас на сцену выпускай, видел бы её доктор минуту назад. Тьфу!

– Голова кружится, нужно давление померить, а то мало ли что.

Я стоял и наблюдал за этим представлением.

– Вы ещё тут? Господин следователь, прошу вас на выход. Нечего издеваться над пациенткой.

Не попрощался и вышел за дверь. Ненависть бурлила во мне.

– Да, что этот докторишка себе позволяет?! Он еще смеет мне указывать. Я следователь, имею право проводить допрос. Эта актриса тоже хороша, чуть с кровати не вскочила и не бросилась в объятия своему спасителю. Да уж, они друг друга стоят.

Опять раздался телефонный звонок.

– Илья Владимирович, – раздался громкий голос начальника в трубке. – Где вас носит, обнаружили ещё один труп, приезжайте на место происшествия.

– Понял, еду.

***

Я стоял над телом девушки и составлял протокол. Её рыжие, длинные волосы, испачканные в крови и пепле, глаза закрыты, грудная клетка и низ живота разворочены до безобразия, а на белой, веснушчатой коже будто на бумаге написано десятки странных знаков.