К. Тейлор - Сестры лжи

– Между прочим, она так рвалась с тобой работать…

– А?..

– Да я все про Ангарад, – поясняет Шейла. – Когда она пришла на вечер волонтеров, то конкретно назвала именно тебя – мол, хочу к ней в пару.

– Серьезно?

– Угу. Спросила, кто именно занимается псарней, а когда я начала перечислять, то и говорит: «Если можно, я хотела бы к Джейн».

Я настороженно вскидываю глаза.

– С чего бы это?

Шейла прекращает печатать и поворачивается ко мне.

– А я знаю? Может, она в местной газете о тебе прочла… Помнишь, мы спонсоров искали? Или ты помогла кому-то из ее знакомых обзавестись собачкой… Поди разбери.

Пищит компьютер, и Шейла возвращает взгляд на экран, после чего негромко чертыхается.

– Нет, совсем уже совесть потеряли…

– Чего там такое? – Я заворачиваю остаток бутерброда обратно в пленку и, вздохнув, убираю его в коробочку.

– Какие-то уродцы шлют спам через контактную фирму нашего веб-сайта. Чего ради, спрашивается? Я что, буду кликать на рекламу пилюль от импотенции?.. А нынче вообще – ты только глянь! – чушь какую-то написали. «Дейзи не мертва». Ну не бред ли? Какая Дейзи? Собака? Кошка?.. Или погоди… Слушай, а вроде была белка Дейзи, нет?

Бутербродная коробочка валится с моих колен. Я вскакиваю, будто во сне шагаю к монитору и заглядываю в него через плечо Шейлы. Почтовик развернут во весь экран.

– Вот, видишь? – Она показывает пальцем. – Пожалуйста: «Дейзи не мертва». И точка. Ну не дурачье ли?.. Джейн?.. Ты куда? Что случилось? – Ее голос преследует меня до самого туалета, куда я несусь, прижав одну ладонь к горлу, а другую – к животу, который вот-вот вывернет наизнанку. – Джейн, ты чего?

Пятью годами ранее

– Нет, девчонки, это надо было видеть! – Дейзи вскакивает с шезлонга и копирует бег человека, чей плащ прищемило дверцей такси. – Ножки такие толстенькие, коротенькие как, у поросенка, шлеп-шлеп-шлеп по асфальту, рыльце потненькое, весь красный, а Эмма, главное, по пояс вылезла из окна и вопит: «Ах, водитель! Ах, остановите машину!»

Она с триумфальным видом замирает, и на секунду воцаряется полная тишина, пока Ал с Линной глядят в мою сторону, после чего всё кругом взрывается от оглушительного хохота.

Дейзи продолжает орать во весь голос – «стоп! стоп!», – сама при этом подпрыгивая на месте. На босых ногах шлёпки, в одной руке полбутылки красного, в другой – недопитый стакан, откуда нещадно расплескивается вино.

Я не свожу глаз с открытого очага, где потрескивают дрова, над которыми пляшут искры. Вторые сутки в Покхаре; мы сидим во дворике в одних только купальниках. У ног спящими собаками улеглись влажные полотенца, небо занавесилось черным одеялом с прорехами, а ночь, будто живая, бормочет себе под нос мотоциклетным треском и стрекотом цикад. По идее, у нас сегодня последний вечер роскоши в гостинице, так как завтра ждет пеший турпоход по подножию Аннапурны, к заветному пансионату. То ли дело в духоте, то ли в оскорбительном мейле, который прислал Джефф (его, видите ли, возмущает мое отношение к работе), то ли успела достать Дейзи, которая последние четыре дня выставляет меня на посмешище, – не знаю. Главное, что я не в состоянии присоединиться к общему веселью. Дома, в Лондоне, всегда можно отдышаться в собственной квартирке, когда жизнь чересчур дает по голове, но здесь мы ни секунды не провели порознь. Торчим вместе, как склеенные.

– Ой, да ладно тебе, Эмма! – кривится Дейзи. – Чего ты такая кукса?

– Я не кукса.

– А твое лицо об этом знает?

Она хихикает и бросает взгляд на Ал, ища одобрения, но та не реагирует. Такой пьяной мы Дейзи еще не видели.

– Ты за мое лицо не волнуйся. Просто эту историю я сама знаю в деталях.

– Ой-ой, простите-извините, мисс Эмма Вулф. – Дейзи вздергивает брови и делает большие глаза. – Ах, мы такие темные, уж излагаем, как умеем. Христа ради, не гневайтесь.

– А вот мне понравилось, – заявляет Линна. Она сидит на стуле, устроившись на нем с ногами. Острые коленки торчат вразлет, руки вцепились в сиденье, серый кардиган свисает с плеч балахоном.

– Благодарствуйте, сударыня, – кланяется Дейзи, затем на цыпочках хромает в мою сторону. – Ну что с тобой такое, а? Животик пучит?

– Ничего у меня не пучит. И вообще… – Я беру бокал и встаю на ноги. – Пойду проветрюсь. Пока-пока.

Без лишних слов я их оставляю. Вслед за мной в темноту сада тянется голосок Дейзи; она передразнивает мой «северный говор», эдакую помесь йоркширского и тайнсайдского диалектов. Если честно, то я вовсе не с севера, а на самом деле из Лестера. Дейзи на пару с Ал выставляет себя коренной уроженкой Лондона, хотя Ал всю жизнь провела в пригороде (она из Ист-Кройдона), в то время как родной дом Дейзи находится в Алмбридже, что в графстве Суррей. Так сказать, британский Беверли-Хиллс, хотя там она редко бывает. Из челтнемского женского интерната прямиком угодила в ньюкаслский универ. Судя по всему, Дейзи прочили Оксфорд или Кембридж, но, как выяснилось, ей больше нравилось тискаться в кустах, чем корпеть над учебниками, вот и схлопотала три тройки в аттестате. Так что мы втроем из «понаехавших».