Петр Северцев - Раритет хакера

Понимая, что у Приятели слишком мало информации для абсолютной уверенности, я решил во чтобы то ни стало добыть ему заключение судмедэксперта.

Ладно, посмотрим пока «Анализ мотивов».

"НАСЛЕДОВАНИЕ – 3%

ОГРАБЛЕНИЕ – 4,5 %

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ – 56%

ДРАКА – 4,4%

СЛУЧАЙНОЕ УБИЙСТВО – 0,1%

ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО – 2%

НЕУЧТЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА – 30 %"

Хрен собачий! Единственное интересное место – эмоциональное преступление поменялось местами с ограблением – обычно самым распространенным мотивом. Отчего бы это? В данных, которые получил мой Приятель, ничего не было про врагов или неприятелей Самсонова… Только потом до меня дошло, что электронный аналитик залез в память личного компьютера Самсонова, и оттуда мог почерпнуть сведения из окружения и личной жизни редактора «Зари».

С нетерпением, предвкушая много интересного и нового по этому самому делу, я вошел в пункт «Данные из личного компьютера Самсонова».

«DIARY» – так назывался один из директориев на его винчестере, который сразу же привлек мое внимание, и выдавил из меня слабую улыбку, – ведь в переводе с английского, «diary» значило – 2. – «дневник»!

Получив такое сокровище, само собой свалившееся мне в руки, я, затаив дыхание, начал просмотр и чтение того, что оставил там хозяин дневника.

И уже после первичного, неуглубленного просмотра, я понял, что Виталий Иванович Самсонов был натурой весьма оригинальной, превосходящей всех, с кем я встречался в жизни: он строил себе нерукотворный памятник. И этом памятником был его дневник, состоящий из трех частей, и повествующий о жизни такого авантюриста, который украсил бы любой пантеон негодяев! Как было написано в самой первой, дневник Виталий Иванович вел всего ничего – три с половиной года, но за это время, не переставая совершенствовать несколько вычурный, но вполне приемлимый литературный стиль написал больше двухсот тысяч килобайтов. Директорий «DIARY» вмещал в себя три файла, в каждом из которых ныне покойный автор повествовал о своих делах, идеях и пристрастиях: первый был целиком и полностью посвящен детству, юношеству и созреванию, как характера, так и криминальных идей Самсонова; здесь он приводил различные примеры из своих ранних авантюр – как стравил две уличные банды, будучи двенадцатилетним, и, бегая от одной к другой с «секретными поручениями», с обеих сторон получал причитающиеся деньги, как потом сдал обе группы ментам, как в шестнадцать лет заставил престарелую бабушку принять его за своего внука от давно погибшего сына, и, в результате, обрел прекрасную сталинскую квартиру с обстановкой, в которой обитал до самой смерти, как женился и тут же развелся, как…

Впрочем, перечислять все хитроумные дела Виталия Ивановича было бы преступлением – ведь покойный автор специально писал книгу, чтобы ее ПРОЧИТАЛИ, а не для того, чтобы какой-то частный сыщик рассказывал о ней на каждом углу…

Второй том, то есть, второй файл повествовал о трудовых буднях Самсонова, когда, восемнадцатилетним, он оказался на стройке сталелитейного гиганта, какими в те годы любило баловаться советское правительство, и рассказывал о том, что он через два года работы начал творить с продукцией этого гиганта, как он провозил цветные металлы тоннами, и тоннами же продавал – то в другую область, до вообще за бугор. Здесь так же повествовалось о политических и чиновничьих связях покойного, причем, приводились детальные описания кабинетов руководства, подлинные адреса, фамилии, даты и пути перевозок металла. Рассказывалось и о других делах…

Далее речь шла о долгих скитаниях Самсонова, избежавшего тюрьмы, когда остальные сотоварищи познакомились с «казематами сырокамня» – здесь Виталий Иванович нашел себя в профсоюзном распределении отпусков и санаторных путевок – тут уж он порезвился вовсю, нагревая руки, и наотдыхался по партийным курортам вволю – и это далеко не все; нет, слишком многое из того, что я просто увидел, не вдаваясь в детали, сейчас приходится оставлять недоговоренным – Самсонов в жизни успел сделать столько, что всему составу нынешней Думы у него учиться и учиться!

Читая, я невольно поражался хитрости, изворотливости и проницательности автора, скорого на выдумку и умеющего обмануть человека так, что тот даже будучи съеден Самсоновым, не заметит того, считая людоеда прекрасной души человеком. Но была у преступника одна слабость, упоминания о которой сквозили между строк, переходили из одной главы в другую, прослеживались от начал до конца – все время я ловил взглядом имена и фамилии литературных героев, критиков и авторов; описание книжного шкафа одного из партийных деятелей начала перестройки (фамилию не назову, слишком известная), было описанием профессионала, любящего тему и знающего ее досконально – Самсонов был рабом книги. Нет, лучше так – Книги. И сделал все для того, чтобы "приблизить себя к тому далекому, непостижимому и прекрасному.