Марк Раабе - Надрез

Дойдя до дома, он останавливается у двери. Жаркое дыхание белым паром вырывается изо рта.

«Д. Науманн» . Мелкие черные буквы на самой верхней из одиннадцати латунных табличек, рядом – звонки. Тысячи раз Габриэль представлял себе, как будет стоять у этого звонка, но так и не нажмет на вызов. Теперь же он вдавливает кнопку домофона, и прохладный металл подается под его пальцем. Он ждет, затем звонит второй раз.

«Ну же, открывай, чтоб тебя!»

«Он всегда был соней. Или ты забыл, Люк?»

«Ну, от звонка-то он должен проснуться?»

«Может быть, он отключил звонок – как раз на тот случай, если его братец вздумает явиться в гости» .

Габриэль прикусывает губу и нажимает на одну из нижних кнопок. Спустя полминуты в динамике слышится старческий женский голос:

– Алло! Кто там?

– Доброе утро. Ваш сосед заказал булочки, а теперь не открывает. Я хотел бы оставить пакет у него под дверью. Вы же знаете, как оно бывает, в наши дни люди все заказывают, даже в магазин им сходить лень…

Старушка не отвечает, но дверь открывается. Габриэль входит на лестничную клетку. Тут пахнет моющим средством. Справа металлически поблескивает дверь лифта, но Габриэль взлетает по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Наконец он оказывается на верхнем, шестом этаже. Дверь здесь только одна – дверь Дэвида. Габриэль жмет на кнопку, и в квартире раздается приглушенное жужжание.

Вот тебе и «выключил звонок».

И все-таки никто не открывает. Где же, черт бы его побрал, Дэвид?

«А что я тебе говорил? Ты один, и всегда будешь один. И это, по сути, вовсе не плохо, Люк» .

«Ладно, ладно, оставь меня в покое».

Габриэль разворачивается и идет к лестнице. В этот момент сзади раздается какой-то шорох. Остановившись, он поворачивается. Дверь едва приоткрыта, из-за нее выглядывает блондин с трехдневной щетиной, растрепанной шевелюрой и зелеными глазами. Точно такими же, как у матери Габриэля.

Мгновение в голове Габриэля точно полыхает молния, его пронзает раскаленной иглой, ему слышится звук выстрела. Его мать лежит на полу, ее тело подергивается, левый глаз открыт, и радужка в обрамлении белка – точно мертвое зеленое озеро. Там, где был правый глаз, зияет темная кровавая рана с рваными краями. Сквозь развороченную глазницу можно заглянуть внутрь головы. Все так реально. Воздух пахнет кровью, словно подернулся дымкой багрового тумана. От ужаса Габриэль начинает задыхаться. А потом флешбэк рассеивается – столь же внезапно, как и начался.

– Габриэль? – Дэвид потрясенно распахивает глаза.

Тот кивает, пытаясь восстановить дыхание, хочет что-то сказать, но не может произнести ни слова. Он чувствует, как трясутся руки, и прячет их в карманы, изо всех сил стараясь вернуться в ситуацию здесь-и-сейчас. Реальность после флешбэка кажется удивительно блеклой. Откашлявшись, он сжимает руки в карманах в кулаки. Это немного помогает.

Дэвид смотрит на брата, как на призрака. «Двадцать лет» , – думает Габриэль. Он мог бы поклясться, что в такой момент должен чувствовать что-то другое.

– Что ты тут делаешь? – наконец спрашивает Дэвид. – Я думал, ты в участке.

– Все уладилось, – бормочет Габриэль. – Где Лиз? Тебе удалось это выяснить?

Дэвид, смерив его взглядом, распахивает дверь.

– Входи.

Габриэль кивает. На него вдруг наваливается усталость. Пошатываясь, он идет за братом по длинному светлому коридору.

– Как тебе удалось так быстро освободиться? – спрашивает Дэвид, проходя мимо кухни.

На мгновение Габриэль даже задумывается, не рассказать ли ему правду.

« И что тогда, Люк? Ты хочешь выслушать очередную дурацкую проповедь о морали от этого мистера Я-Не-Решаюсь-Нарушить-Закон?»

– Мой психиатр все уладил, – бормочет Габриэль.

Он обводит взглядом сизо-голубые стены коридора: там красуется серия из трех плакатов в рамках. «Звездные войны». На центральном плакате – Люк Скайуокер.

– У тебя кофе есть? – спрашивает Габриэль.

– Сейчас сварю.

Гостиная в мансардной квартире огромная, но обставлена по-спартански. Рядом с дверью – секретер из вишневой древесины, в центре – два серых диванчика, выставленных по диагонали, на одном – подушка и скомканное одеяло.

– У тебя гости? – спрашивает Габриэль.

Дэвид почему-то смущается.

– Она в душе и собирается уже уходить. – Он убирает две пустые бутылки из-под красного вина и два бокала с журнального столика, ставит их на стойку кухни, соединенной с комнатой, и указывает на свободный диван. – Садись.