Андрей Прохоров - Главная загадка «Эволюции»

Мирза Исаевич рассуждал так: всё, что нажито таким непосильным трудом, надо будет кому-то оставить в наследство – не пропадать же добру, – и поэтому давно мечтал о сыне. Он не жалел денег на женщин, но ни одна его любовница, как ни старалась, тоже не забеременела. Наконец он стал подозревать, что причина не в женщинах, и пошёл по врачам, которые вскоре вынесли ему беспощадный вердикт: бесплодие.

Больше двух недель Мирза запивал эту новость тридцатилетним виски, отчего глазки его совсем заплыли, а физиономия приобрела фиолетово-багровый оттенок. Он развалился на диване в расшитом дамасскими узорами шёлковом халате, который еле сходился на его дряблом животе, и уже готовился налить в стакан очередную порцию благородного напитка, когда зазвонил его огромный сотовый телефон.

– Слышь, Мирза, есть тут один чел по твоему вопросу, – раздался из трубки голос Миши Армянчика, давнего знакомого Мирзы.

– По какому вопросу, Мишаня? – Мирза еле ворочал языком.

– Ну, по этому, типа, по которому ты не просыхаешь.

– Я пью, Мишаня, именно потому, что этот вопрос решить невозможно.

– Слышь, ты бы поговорил с ним. Он того… типа, учёный. Генетик.

– Учёный-мочёный… Учёный? Не врач?

– Ну, генетик, короче. Хрен их разберёт, врачи они или нет. Сказал, типа, учёный.

– А ты его откуда взял? – Мирза поставил бутылку на пол рядом с диваном.

– Он сам взялся. – Миша захихикал. – Смешной такой: припёрся в бар к Алёшке Ройзману и давай там байки травить, какой он крутой, но только очень бедный. И, типа, ему бабосы позарез нужны. И, типа, он может ребёнка любому богатому челу на свет произвести, даже если все врачи отказали.

– Чёт я не понял, Миш, он что, баба, что ли, – Громов тоже развеселился, – чтоб детей производить?

– Да не, мужик он. Говорит, типа, есть научный генетический метод.

– Блин… – Мирза почесал лысину. – Ну, приводи давай этого своего учёного-мочёного. Хоть развлечёмся немного.

* * *

На следующий день Мирза сидел в роскошном кожаном кресле за необъятным антикварным дубовым столом на львиных лапах. Однако одет был всё в тот же расписной халат, а на столе всё так же стояла бутылка любимого напитка. Напротив него на небольшом стульчике с прямой спинкой расположился Сергей Лазарев. Он уже больше получаса рассказывал Громову о своём методе.

– И ты хочешь, чтоб я тебе поверил, мужик? – Мирза налил себе очередную порцию. – Что в эсэсэсэрии клонировали человечков?

– Я не знаю, что вам ещё сказать. – Сергей Дмитриевич уже почти отчаялся убедить пьяного нувориша в том, что говорит правду. – Всё это было, разумеется, строго засекречено.

– А ты того – хорош рассказывать! – Громов подался вперёд, дыша на посетителя многодневным перегаром. – Ты докажи. Есть у тебя документы?

– У меня есть фотографии. – Лазарев вынул из портфеля пластиковую папочку. – Вот, смотрите…

– Ну и чё? – Громов повертел в руках снимки. – Беременные бабы какие-то и их малявки. Что это доказывает?

– Ну, хорошо. – Лазарев достал ещё одну папку, картонную, с грифом «секретно». – Вот этого вам, надеюсь, будет достаточно?

Мирза отодвинул стакан и стал изучать содержимое папки. По мере чтения он морщил лоб, чертыхался, мотал головой, чесал в затылке и периодически кидал на Лазарева оценивающие взгляды. Было видно, что смысл написанного на многочисленных листах даётся ему с трудом, однако под конец он, похоже, даже протрезвел.

– Вот же блин! Ты, мужик, похоже, сам гений, да?

– Не думаю. – Лазарев посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Я просто упорный человек.

– Упорный, говоришь… Ну и во что упёрся?

– В развал СССР. Денег больше нет.

– Ага. – Громов поднял брови. – Денег нет… А если б были деньги, ты бы что?

– Попробовал бы возобновить проект, обеспечить существующих клонов и их матерей…

– Так-так-так… – Мирза покачал головой. – Фигню несёшь же, мужик!

– Почему? – вскинулся Лазарев.

– Да потому что! – Мирза неожиданно ловко выскочил из-за стола, приблизился вплотную к Лазареву и, наклонившись, прошептал ему на ухо: – Потому что у тебя нет гарантий, что из этих деток вырастут гении. Никаких нет гарантий!

– Гарантий нет, – уныло согласился Лазарев. – Даже если сама гениальность заложена на генетическом уровне, всё равно для её развития и реализации в конкретном человеке требуется ещё масса условий: образование, воспитание, деньги, мотивация… Вот, например, Ньютон. Если бы не его дядюшка Вильям, получивший степень магистра в Кембриджском университете, то, скорее всего, мальчик остался бы неграмотным, как его отец.