Людмила Горелик - Золотой идол викингов

Сейчас братья, в числе других катальщиков, возвращались в родной городище.

Волоченье было привычным делом, в походах всякое случалось, но в этот раз все прошло гладко: болотца между Свинечью и Двиной, хорошо знакомые катальщикам, еще не пересохли. Нести посуху пришлось совсем чуть-чуть, а в основном большую тридцативесельную ладью волокли по малым речкам, ручейкам да заболоченной местности.

Греческие купцы, направлявшиеся в Новгород, тоже остались довольны – доволокли быстрее, чем обещали. Никаких разногласий при оплате не возникло, купцы арабскими дирхемами заплатили и даже добавили немного сверху.

Так что катальщики возвращались в Свинечск довольные. Волы, которым при катанье важная роль отводится, тащили тяжелые деревянные приспособления для катанья, сами катальщики шли почти налегке.

По дороге Вячковы обогнали товарищей по работе и шли сейчас небольшой дружной гурьбой.

Больше всех спешил, конечно, Медведь – старшие браться отпускали на этот счет шуточки, но в целом относились к нетерпению брата с пониманием. Сиггурд – красивая девушка, до свадьбы осталось недолго, а не виделись влюбленные уже месяц. Естественно, что Медведь спешит.

Когда вышли из соснового леса, открылся на пригорке Свинечск. Собственно, городище в лесу и стоит. Лес здесь красивый: редко растущие, ровные, высокие сосны. Внизу сухие хвойные иглы, шишки сосновые, вверху – голубое небо.

Майский денек выдался теплым, солнечным, в прогретом лесу было спокойно. Братья широко шагали по мягкому ковру из иголок, радуясь знакомым местам.

Свинечск хорошо вписался в ложбинку между лесом и тихой речкой Свинцом, городище окружено с трех сторон зеленой плотной стеной леса. С четвертой стороны река. Деревья защищают городище от врагов, а река жителей кормит.

Вот и к Свинечску вышли, первые домики городища показались. Людей на окраинной улице не видно – середина дня, все заняты. Две чужие ладьи стоят у причала. Не слишком большие, на двенадцать весел.

– Ушкуйники в Свинечске! – говорит Вячко.

Ладьи и впрямь ушкуйские: на носу каждой ладьи – страшная оскаленная морда белого медведя. Такую ладью называют ушкуй, от этих речных судов и название «ушкуйники» возникло.

Ушкуйники – речные пираты, а кто говорит, воины новгородские, которые от своего рода оторвались, разбойничать начали… Они родом с севера, белый медведь – их тотем.

– Ушкуйники и есть! – подтвердил слова старшего брата Добрыня. Белый медведь на корме судна не оставлял сомнений. – Это, видно, те, что в прошлом году у нас были. Они мирные… Вишь, ладьи собираются смолить.

Сильный запах соснового вара, пронизывающий воздух, не оставлял сомнений в правильности этого утверждения.

В прошлом году ушкуйники приходили в Свинечск с миром. Торговали, суда свои чинили, за волоченье деньги хорошие дали… Они тогда шли из варяг в греки, а теперь назад, значит. Так-то пусть приходят. В Свинечске купцов всегда приветствуют, хорошо принимают. А как же?! С них ведь и живут…

– Значит, на несколько дней у нас задержатся. Интересно, кто их до Двины поволочет?! – Вячко оглянулся на братьев.

В прошлый раз ушкуйники как раз к ним обратились – может, и нынче их выберут. Что ж, заказ был бы неплохой… Тем более несколько дней еще есть до отправки отдохнуть.

Только Медведь, младший из братьев Вячковых, опечалился. Он рассчитывал в ближайшие недели свадьбу сыграть, а если откатывать ушкуйские суда придется, свадьба опять откладывается.

От ямы для выварки к ним уже шли Гуща, Кабан и Жереслав – местные жители, соседи Вячковых, промышлявшие смолением судов. Это они только что копошились возле ямы с сосновой вываркой.

– Быстро вы обернулись! – восклицали они. – Быстро откатали!

– Повезло нам, что дожди прошли в прошлом месяце, – начал рассказывать Лис. – Посуху волочь совсем мало пришлось.

– Зато теперь дождей нет уж вторую неделю… Интересно, кто эти шнеки поволокет… – деловитый Вячко кивнул на стоящие у причала ладьи ушкуйников.

Собеседники переглянулись и ничего не сказали. Катальщиков в городище хватало – не факт, что ушкуйники наймут именно бригаду Вячковых, хотя они считались одними из самых опытных.

Постепенно Лопухова узнавала соседей. К ее удивлению, в некоторых квартирах продолжали жить люди, запомнившиеся ей с детства.