Светлана Алешина - Богатые тоже платят

– Ничего себе на ночь глядя! Еще только половина девятого. Мы встречаемся с ней в кафе на Советской. Я ненадолго, обещаю. – Я поцеловала мужа в щечку, обулась и вышла из квартиры.

Выскочив из дома, я отправилась на автобусную остановку. Доехала я как раз вовремя. Когда подходила к кафе, то увидела, как из подъехавшего красного «Мерседеса» выходит госпожа Соколовская.

Мы устроились за дальним столиком почти пустого кафе. Алла Николаевна выглядела измученной и уставшей. Взгляд ее потускнел, глаза были словно заплаканными. Я не могла себе представить, что эта сильная женщина может плакать и вообще проявлять какие бы то ни было сантименты.

Я молчала, ждала, когда Соколовская сама начнет объяснять, что случилось. Алла Николаевна посидела немного, будто собиралась с духом, потом взглянула на меня и произнесла:

– Ирина Анатольевна, меня сегодня допрашивали по поводу убийства моего мужа, – произнесла она и умолкла.

– Мои соболезнования, – повторила я, не найдя, что сказать в ответ на ее слова.

– Спасибо, – бросила Соколовская и продолжила: – Богдан был убит при странных обстоятельствах. Он был застрелен, пистолет нашли неподалеку. – Соколовская снова замолчала, видимо, ей трудно было говорить обо всем этом. Наконец она решилась и четко проговорила: – В убийстве обвиняют меня.

– Вас?! – Я была потрясена. – Но как же так? Вы же… вы же все время были с нами.

– Вот именно. В этом вся загвоздка, – проговорила Алла Николаевна. – Понимаете, Ирина Анатольевна, только вы и ваша бригада можете подтвердить, что я находилась все время с вами и никуда не отлучалась…

– Но… – начала было я, но Соколовская не дала мне договорить:

– Да, я знаю, я выходила ненадолго, но поверьте, это никоим образом не связано с убийством моего мужа. Я была в туалете. А если следователь узнает, что я отсутствовала несколько минут, то мне наверняка предъявят обвинение. Вы же знаете, как сейчас расследуют дела… Им ведь главное, чтобы нашелся преступник или по крайней мере тот, на кого можно все свалить. А я весьма удобная в этом смысле кандидатура. И поэтому единственным моим шансом выпутаться из этой истории является мое алиби, подтвердить которое можете только вы. – Соколовская снова помолчала. Потом проникновенно посмотрела на меня и заговорила совсем другим тоном, не таким требовательным и настойчивым, как всегда: – Ирина Анатольевна, вы не могли бы сказать, что я никуда не отлучалась за то время, пока вы находились в доме?

– Но как же так?.. – не поняла я.

– Вам нужно только сказать, что я все время была с вами, и все. А дальше я сама смогу выпутаться. Вы ведь не верите в то, что я убила Богдана? – Она посмотрела мне в глаза.

– Господи, конечно же, нет! – воскликнула я. – Разумеется, не верю! Вообще это выглядит слишком надуманным. Я имею в виду версию правоохранительных органов. Зачем бы вам надо было столь явно подставляться и убивать мужа в присутствии посторонних людей да еще и дома?.. Это же абсурд…

– Абсурд, – согласилась со мной Соколовская. – Но сотрудники милиции так не считают. Вернее, им просто наплевать, кто, как и зачем убил Богдана, просто я единственный подозреваемый, вину которого доказать легче всего.

– Но у вас и мотива не было… – начала я.

– И мотив, как они считают, был, – проговорила Соколовская. – По их мнению, если муж плохо живет с женой, то это является самым что ни на есть замечательным мотивом для убийства.

– Вы… вы плохо жили с мужем? – переспросила я.

Значит, мне не показалось, что Соколовская как-то не слишком тепло отзывается о своем супруге.

– Так как, Ирина Анатольевна? – Алла Николаевна снова бросила на меня вопросительный взгляд, проигнорировав мой вопрос. – Вы скажете это? Поверьте, я не убивала мужа. А я в долгу не останусь.

– Алла Николаевна, дело вовсе не в том, что я не верю в вашу невиновность, – начала я. – Просто прямо из вашего дома, когда вызвали милицию, нас повезли в отдел и сразу же всех допросили. И я тогда же сказала, что вы выходили куда-то на несколько минут. Я ведь не знала, что это может так трагически обернуться для вас…

Соколовская изменилась в лице. Она сразу помрачнела и нахмурилась.

– Как?.. – растерянно произнесла она. – Значит, уже ничего нельзя поправить?.. Но как же так?..

– Алла Николаевна, но почему вы так уверены, что именно вас будут обвинять в убийстве мужа?

– Потому что мне практически предъявили обвинение… – упавшим голосом произнесла Соколовская. – И единственная надежда у меня была на вас…