Рут Ренделл - Тринадцать шагов вниз

Когда все было готово, он проверил, чтобы половицы лежали плотно, ровно, чтобы края не торчали. Тело Гвендолин он сунул в плотный пакет и завязал его сначала проволокой, а потом для верности залил суперклеем. Спина постоянно побаливала — то тупо ныла, то вдруг простреливало позвоночник. Боль настолько выбивала из колеи, что приходилось на несколько минут прекращать работу, нагибаться вперед, едва ли не касаясь грудью коленей, и растирать поясницу.

Спрятав тело, Микс ощутил нечто большее, чем просто облегчение. Казалось, будто он сам или кто-то другой уничтожил тело, словно его сожгли или растворили в кислоте. Или будто старуха не умерла, а просто спряталась там, где нет разговоров с полицией, где нет этого особняка. Микс убрал проволоку, клей и инструменты, оглядел комнату. Все как обычно: старая газовая лампа, высокий комод, увенчанный треснувшим зеркалом, кровать без матраса, заклинившее окно. С потолка все так же свисала паутина. На подоконнике все так же лежал слой пыли. С шоссе не доносилось почти ни звука.

Ему показалось, что гора упала с плеч. Спина болела, щиколотку дергало, он вымотался, но надеялся, что скоро все его беды окажутся в прошлом.

До сих пор Миксу удавалось гнать мысли о привидении, но, как только он вышел на лестничную площадку, они нагнали его. У себя в спальне он попытался расслабиться, почитать на ночь, чтобы скорее уснуть. Он выбрал книгу Агаты Кристи, которую еще не читал, хотя купил довольно давно. Лежа в постели, Микс листал детектив «Мужчина, который довел судью до слез», но каждый заголовок, каждая иллюстрация возрождали страх, что он оставил какую-нибудь улику. Кроме того, детектив заставил задуматься о том, какая судьба его ожидает, если все раскроется. Не казнят — это во времена Кристи еще не отменили смертную казнь, но все равно ничего хорошего не жди. И тут он осознал, что больше не называет убийцу по имени, а только по фамилии.

Чтобы перестать повторять про себя: «Я убил мертвую женщину, я убил мертвую женщину», — Микс стал прикидывать, куда бы могла уехать Гвендолин. Никто не докажет, что она не уезжала. Этим двум старухам скоро надоест предполагать, куда она делась. В доме, кроме него самого, никого больше не будет. В отсутствие старухи Чосер за квартиру можно не платить, и он останется здесь, пока не станет любовником Нериссы.

Теперь ничто не мешает узнать ее получше. Она всегда хорошо к нему относилась, может, даже ждала его, может, была разочарована тем, что он пропал, бросил ее. Сегодня же надо сходить на Кэмпден-Хилл. Так он себе и сказал.

Было два ночи. Микс натер спину согревающей мазью, рекомендованной фармацевтом, и почувствовал, как тепло растекается по телу, расслабляя мышцы. Он принял две таблетки ибупрофена, разделся и лег в постель, думая о том, что убил женщину, которая была уже мертва.

Хотя Нерисса решительно сказала Дарелу, что и шагу не сделает в сторону гадалки, что те несут откровенную чушь и что она больше никогда на это не купится, девушка снова отправилась на консультацию к мадам Шошане. Это будет в последний раз, убеждала она себя, просто сейчас нужен совет предсказательницы, есть ли у нее шанс с Дарелом. Перед уходом Нерисса прибралась в спальне, выбросила использованные салфетки и комочки ваты в мусорку, собрала одежду и отправила в бельевую корзину. Даже сняла с кровати плед, чтобы проветрить постельное белье до прихода Линетт, убирающей постель. Внизу и так было чисто. Уборка — это тихий ужас, и Нерисса утомилась, но, унося грязные бокалы в кухню, подумала, что Дарелу понравится чистота и он решит, что из нее выйдет подходящая подружка, а затем и отличная жена.

Нерисса благополучно убрала всю попсу, ее место занял Дворжак. Две новые книги — одна о европейской политике в период Второй мировой войны, вторая — «Дело против оккультизма» — лежали на кофейном столике, все остальное было убрано. Пусть Дарел видит, что она не пустышка.

По дороге в Вестбурн-гроув Нерисса волновалась, что может встретить Микса Селлини на лестнице в клубе. Она специально надела мешковатые джинсы и серую водолазку — знала, что в такой одежде выглядит так себе. Краситься тоже не стала, хотя понимала, что макияж красивой чернокожей девушке не очень-то и нужен. Отец говорил — хотя, конечно, отец есть отец, — что ей вообще лучше без макияжа. Хорошо бы Селлини сегодня не дежурил. Если же суждено встретиться с ним, пусть лучше он приедет к дому — будет повод позвонить Дарелу.

Впрочем, на лестнице ей никто не встретился. Нерисса постучала в дверь, и тут произошло нечто неожиданное. Шошана попросила подождать. Девушка взглянула на часы и поняла, что пришла на две минуты раньше назначенного срока. Пунктуальность тоже являлась частью плана по завоеванию Дарела. Сидеть было не на чем, разве что на полу, и Нериссе пришлось стоять, думая о Дареле Джонсе, о том, что она станет «Лицом 2004», о фотосессии для журнала «Вог», снова о Дареле Джонсе и о книгах на столике, которыми собиралась поразить его. А потом мадам Шошана низким загадочным голосом разрешила ей войти.