Рут Ренделл - Тринадцать шагов вниз

— Дарел не сможет держать коз в Докленде, — возразила Нерисса, — и я не представляю, что бы он делал с бушелями зерна. Он сказал, что, если мой преследователь начнет приставать, я должна позвонить ему, и он приедет. В любое время дня или ночи.

— Он пристает? — с тревогой спросил Том.

— В общем, нет. Я не видела его неделю.

— Что ж, если увидишь, позвони Дарелу и убей одним выстрелом двух зайцев.

Нерисса задумалась.

— Честно говоря, мне совсем не хочется, чтобы этот тип снова появлялся.

— Подумай хорошенько. А вдруг хочется?

На следующий день рано утром Куини и Оливия встретились в особняке Сент-Блейз и обсудили положение вещей. Обе возмущались, что Гвендолин куда-то исчезла, не поставив их в известность. Они сидели в гостиной, разложив две чистые салфетки на диване, пили растворимый кофе, который приготовила Оливия, и закусывали печеньем, что принесла Куини. Сомнительных продуктов с кухни Гвендолин они брать не стали.

— В комнате грязно, — сказала Оливия. — Во всем доме грязно. — Она ополоснула чашки кипятком перед тем, как налить в них кофе.

— Милая, мы прекрасно это знаем, но, слава богу, мы здесь не живем. И у меня, в отличие от тебя, никакого желания отмывать весь дом, пока бедная Гвендолин где-то далеко. Ты видела, как она среагировала на чистую кухню. Надо заниматься своими делами и не вмешиваться в ее.

— Я вообще не могу понять, почему она уехала. Все годы, что я знаю Гвен, она никогда не уезжала далеко.

— И никогда не упоминала друзей в Кембридже.

— Но у профессора, возможно, там были знакомые. Это вполне вероятно.

— Может быть, — согласилась Куини, — но почему она не рассказывала о них? И ты знаешь, дорогая, для людей ее возраста (Гвендолин была десятью годами старше ее и двенадцатью старше Олив) требуется целая эпоха, чтобы подготовиться к отъезду. Я помню, как мама, когда ей было за восемьдесят, собиралась по две недели, при этом она всего лишь ездила к моему брату. Обсуждала все «за» и «против» каждый день. Ехать утром или днем? Каким поездом? Просить, чтобы сын встретил ее, или сам догадается? Тебе это тоже известно. И с Гвендолин было бы так же. Нет, даже хуже.

— Хорошо, тогда я не знаю. Выпей кофе, пока он не остыл.

— Прости, Олив, но я не могу. У него вкус моющего средства. Как думаешь, у Гвен есть записная книжка? Можно там посмотреть адрес.

Они прошлись по комнате, отпуская замечания насчет грязи и паутины, и принялись вытаскивать книги из шкафа, поднимая тучу пыли. И тут Микс спустился в прихожую. Когда старухи вошли в дом, он уже шел вниз по лестнице, отправляясь на поиски плотного полиэтиленового пакета. Услышав их голоса, сначала вернулся к себе, а потом решил, что лучше подойти к ним и, что еще важнее, попросить, чтобы они отдали ключи от дома.

За несколько мгновений до того, как он вошел в гостиную, Олив нашла древнюю записную книжку Гвендолин в ящике среди обрывком бумаги, сломанных карандашей, английских булавок, резинок, старинных электрических штепселей и полусотни использованных чековых книжек, в которых остались одни корешки. Когда вошел Микс, она просматривала начало книжки.

— О, доброе утро, мистер Селлини.

— Привет, — ответил Микс.

— Мы только что задавали себе вопрос, не знаете ли вы случайно имена друзей, к которым уехала мисс Чосер?

— Нет, не знаю. Она не говорила.

— Мы должны разузнать, — сказала Куини. — Это так не похоже на нее — уехать, не сказав ни слова. — И Куини подарила Миксу одну из тех улыбок, что разили мужчин наповал, когда ей было восемнадцать, и положила ладонь на его руку. В конце концов, он же мужчина. — Мы думали, что вам она призналась.

Он не ответил.

— Вы отдадите мне ключи?

— Какие? — резко спросила Оливия.

— От этого дома. Они вам сейчас не нужны, раз хозяйка уехала.

— Нет, нужны. Мы будем присматривать за домом, пока ее нет. И еще. Я отдам ключи лично мисс Чосер, и никому больше. Вам понятно?

— Понятно. Да не волнуйтесь так. — Микс отвернулся и бросил через плечо: — В вашем возрасте от этого поднимается давление.

Зря это он. Хотя Олив, казалось, не отреагировала. Ничего не сказала ни ему, ни Куини, даже когда входная дверь закрылась за ним. Села на покрытый салфеткой диван и продолжила листать записную книжку Гвендолин.

— Какой грубиян, — произнесла Куини.

— Да. В этой книжке нет ни одного кембриджского адреса.

— Возможно, она знает их так хорошо, что ей не нужно записывать.

— В ее возрасте можно забыть свое собственное имя, если не записать.