Матс Ульссон - Когда сорваны маски

– Наркотики? – не понял я.

– Сам я не любитель бродить по лесу, но кое-кто из местных охотников как будто натыкался на целые плантации… Далеко, в глуши…

– И при чем здесь Бьёркенстам?

– Точно не знаю, но эти земли как будто принадлежат Бьёркенстаму.

– Хм…

– Вы, конечно, читали, какая война развернулась между группировками байкеров по всему Северно-Западному Сконе? А ведь дерутся они из-за наркотиков. Это главная, фактически единственная причина… Там ведь такие деньги крутятся, нам с вами и не снилось…

– Я слышал о неких «Рыцарях тьмы», – осторожно перебил его я.

– Да, они тоже хотели тут утвердиться, – кивнул Берглунд. – Но «Ангелы ада» и «Бандитос» не склонны делить с ними сферы влияния.

– Кстати, вы не знаете, что за частная больница сразу за Сольвикеном? Психдиспансер, как я слышал?

Берглунд задумался, а потом покачал головой:

– Точно сказать не могу. А чем она вас так заинтересовала?

– Я видел, как двое байкеров въехали на ее территорию. Может, это все моя мнительность, но мне кажется, с ней тоже не все чисто.

Тут Берглунд еще раз предложил мне кофе, и я опять отказался.

– А что у вас за каналы? – спросил я. – Кто-то в муниципалитете?

– Этого я не говорил, – улыбнулся Берглунд.

Я улыбнулся тоже.

Некоторое время мы сидели молча.

Мне казалось, бывший редактор размышляет о том, до какой степени мне стоит доверять.

– Отсюда видно корабли? – наконец спросил я.

– В заливе, вы имеете в виду?

– Да.

– Видно с балкона.

– Когда-то вы публиковали списки всех судов, что входили в залив. Живи я здесь, целыми днями стоял бы на балконе с биноклем. Говорят, в Англии есть люди, которые специально сидят на вокзалах и записывают все поезда, что приходят и отправляются. А я бы отслеживал корабли.

Вот уже два года, как они зарегистрировались в Монако.

Они и раньше время от времени жили за границей, но потом возникла необходимость официальной регистрации в другой стране. Монако подходило идеально.

Это чрезвычайно выгодно в финансовом плане, как объяснял ее муж.

Она ничего не имела против, пока за ними сохранялась квартира в Стокгольме.

Прошлым летом он обзавелся личной охраной.

Кочка, похоже, неважно себя чувствовал в последнее время. Он носил солнечные очки даже в ненастную погоду и при встрече никогда не поднимал на нее глаз.

Все пытался спрятать от нее красный шрам, который шел через его левую щеку почти до выбритого виска. Она догадывалась, где и при каких обстоятельствах он его получил. Но никогда не спрашивала его об этом, это ее совершенно не интересовало.

А вот Лади ей нравился. Этот одевался просто и со вкусом: обычные брюки, иногда классические джинсы, куртка из тонкой кожи или пиджак. Он уважал хозяйку и всегда называл ее «миссис».

Собственно, его имя было Владимир, но все называли его Лади. Большой и сильный, в свое время он, наверное, немало времени потратил на тренировки. Иногда его взгляд темнел, и тогда он выглядел действительно угрожающе.

К напарнику Лади она, напротив, не испытывала никакой симпатии. Похоже, этот был из тех, кто устраивает беспорядки во время футбольных матчей. Тело его покрывали загадочные татуировки, а любимой одеждой оставался блестящий спортивный костюм. На шее он носил странный амулет, первое время напоминавший ей какой-то нацистский символ. Она искала в Интернете, но ничего не нашла. Возможно, это была эмблема какой-нибудь рок-группы, не более. В свободное от работы, то есть от того, что у него называлось работой, время он смотрел футбол по телевизору, не делая различия между командами и лигами.

Вообще-то, он был Фредрик, то есть Фредде или Фредди, но его прозвали Кочкой за невысокий рост и плотное телосложение.

Иностранец Лади разговаривал по-шведски лучше его.

С Лади или ее мужем Кочка был угрюм и покладист, а с ней наедине строил глазки и будто раздевал ее взглядом.

Когда она загорала в бикини, Кочка забывал про свой футбол. Она чувствовала на себе его взгляд.

Но когда она призналась мужу, что Кочка ей неприятен, тот только пожал плечами:

– Трудно сегодня в Швеции нанять стоящего человека… И потом, зачем тебе лежать на солнце в чем мать родила?

А однажды вечером Кочка онанировал, думая, что она его не видит.

И конечно, он заслужил эту отметину на лице.

Хотела бы она знать, о чем разговаривал с Кочкой ее супруг, когда как-то ночью спустился к нему на кухню. Через некоторое время он вернулся в спальню и в ответ на ее вопрос, что случилось, только и выдавил сквозь зубы: