Виктория Платова - Тингль-Тангль

Чудесная птица Кетцаль привыкла оставлять следы, и ее не переделаешь.

– …Это слишком сложно, милый.

– Что же в этом сложного? Ты хочешь избавиться от сестры?

– Да. Но не таким способом.

– А по-моему, это самый удачный способ. Самый радикальный.

– Не думаю… У нее много покровителей.

– Неужели? А ты никогда не говорила мне, что у нее есть покровители.

– Просто к слову не приходилось.

– Можно шлепнуть ее прямо на улице, если ты боишься осквернить дом.

– Это тоже не слишком блестящая идея… – неужели они всерьез обсуждают возможное убийство паука?

Да.

– Почему?

– Потому что у нас с ней дерьмовые отношения. Дерьмовее не придумаешь. Это ни для кого не секрет, – возможно, Васька несколько преувеличила, но для драматического эффекта сойдет. – И если с ней что-нибудь случится… Не важно где… Все обратят свои взоры ко мне.

– А-а… Нуда. Ищи, кому выгодно.

– Точно.

Ямакаси заметно огорчился: как ребенок, которого лишили любимой игрушки. Не стоит злить и расстраивать его, подумала Васька, во всяком случае, пока пушка у него в руках; что, если он пальнет от расстройства?..

– Вот если бы можно было придумать что-нибудь такое, – медленно, почти по складам произнесла она. – Что-нибудь неожиданное…

– Ты имеешь в виду план? – оживился Ямакаси.

– Ага. Что-нибудь потрясающее.

– Необычное.

– Феерическое, – продолжала наращивать темп Васька.

– Чтоб у всех дыхание сперло, – Ямакаси не отставал.

– Чтобы все стали в тупик.

– Чтобы у всех челюсти отпали!

– Какой-нибудь парадоксальный ход, – Васька почти выдохлась, но не собиралась сдаваться.

– Идеальное убийство, – припечатал Ямакаси. – Всегда мечтал совершить идеальное убийство, но до сих пор как-то не везло. Не складывалось. Все через пень-колоду. Начинаю за здравие, а кончаю за упокой.

Шутит он или говорит серьезно? Ваське все равно.

– Иди сюда, кьярида.

Он все еще сидит на полу, а она взобралась к нему на колени, обхватив ногами спину. Руки Ямакаси обнимают Ваську за плечи, руки Васьки лежат у Ямакаси на груди. Где-то далеко внизу, в ущелье, образованном их телами, – пистолет.

– Он не выстрелит? – спросила Васька без всякого волнения.

– Не знаю.

Хорошо ли она изучила его лицо? Достаточно, чтобы понять: в нем никогда ничего не меняется, а мелкие сиюминутные эмоции – не в счет. Ямакаси – не Чук и не Гек, лица которых – не что иное, как подробная географическая карта Гоа и юго-западной оконечности Португалии, с указанием высот и глубин. Ямакаси – не Ральф с его время от времени всплывающими вместо глаз упадническими креветками. Ямакаси всегда остается самим собой.

Но теперь Васька видит не красавчика-азиата, и не чудесную птицу Кетцаль, и даже не порочного типа, мастурбирующего под аккомпанемент японских порномультяшек – она видит такую же Ваську, одержимую идеей убийства сестры.

Ямакаси зеркально отражается в Ваське (или Васька зеркально отражается в Ямакаси) – ничего удивительного, учитывая, что и органы внутри его тела расположены зеркально.

– Тебе-то это зачем, милый? Зачем тебе ввязываться в эту историю? Зачем убивать?

– Хочу тебе помочь.

– Удивительно.

– Моей девушке отравляют жизнь, разве я не имею права вмешаться? Что же тут удивительного?

– И это вся правда?

– Конечно.

– Ты даже не спросил, есть ли у меня основания для убийства…

– А зачем? Если ты думаешь об этом и готова на это решиться – у тебя наверняка есть веские основания.

– А если их нет?

Он не раздумывает ни минуты, он касается губами Васькиного лба, никогда раньше она не удостаивалась такого нежного, почти братского поцелуя.

– Тогда все еще проще, кьярида. Ничтожность повода – лучшая почва для идеального убийства. Ни ярость, ни злость, ни дурное настроение, ни нетерпение не помешают его продумать. Доверься мне…

«Доверься мне». Кажется, Ямакаси уже говорил это однажды. В реестрах Васькиного архива-фраза отнесена к папке «Первый секс с Ямакаси».

Содержимое папки еще не классифицировано.

– У тебя уже появились идеи? – Васька и не заметила, как ее руки оказались на животе Ямакаси, а потом спустились еще ниже.

– Не идеи, нет… Кое-какие наметки. Но сначала я должен познакомиться с ней. С твоей сестрой, я имею в виду.

– Зачем? – идея или наметка, как бы это не называлось, не слишком удачна, она отдается в сердце мгновенным острым толчком, уж не влюбилась ли Васька?

Определенно нет.