Светлана Алешина - Подсадная утка

Пока я предавалась воспоминаниям, девица покинула немецкий столик. Затем поднялся и Вольфганг. Не успела его широкая спина исчезнуть за поворотом к лестнице, как Харольд подошел ко мне. К этому я тоже была подготовлена.

– Вы позволите? – Он склонился над моим столиком.

Я из вежливости кивнула, хотя сейчас меня совсем не прельщало общение, тем более с представителем другой страны, который к тому же явно желал знакомства с продолжением.

– Прошу прощения, – начал он, – я не совсем хорошо говорю по-русски… Меня зовут Харольд.

– Очень приятно, – соврала я и в упор посмотрела на него.

За столом воцарилось молчание.

– Вы, наверное, фотокорреспондент? – через некоторое время спросил Харольд, глядя на мой «Никон». – Очень хорошая машина, – похвалил он.

Он был довольно настойчив, этот Харольд. Он явно знал, что нравится женщинам, не комплексовал по поводу своей одежды, хотя одет был довольно просто для торжества. Но бард – он и в Африке бард, не говоря уж о Германии, решила я. Потому и выглядеть должен соответственно.

– А вы сегодня будете петь? – чтобы как-то сгладить неловкое молчание, поинтересовалась я.

– Да, – кивнул он, – немного буду петь, а вообще-то я журналист.

– О чем же вы пишете?

– О русских, о немцах, об их взаимоотношениях, обо всем. – Он сделал рукой неопределенный жест.

В это время все потянулись в зал, как будто кто-то подал сигнал.

– Вы не сказали, как вас зовут, – напомнил мне немецкий бард, поднимаясь со стула.

– Ольга, – ответила я, довольная, что наконец отделаюсь от этого прилипалы.

Не то, чтобы он был навязчивым или чересчур фамильярным, нет, просто не хотелось мне ни с кем сейчас разговаривать.

Перед началом концерта выступил немецкий консул. Зрители тепло приняли артистов из Берлина, а под занавес выступил Харольд Михалик, неплохо исполнивший несколько песен собственного сочинения. Затем всех пригласили к общению в неформальной обстановке, то бишь к фуршетному столу.

Устроившись в уголке, я без труда «доставала» своим «Никоном» всех, кто меня интересовал, решив, что их имена, если это понадобится, узнаю у своих коллег после того, как напечатаю фотографии. Было уже десять часов, когда я решила, что впечатлений и снимков для репортажа у меня уже достаточно. Я поднялась и пошла в гардероб за пальто, кивнув на прощание Валерке из «Тарасовских вестей», который налегал на халявные выпивку и закуску на пару со своим собратом по перу Женькой из «Культуры и жизни». Оба уже прилично набрались и едва держались на ногах.

«А ведь ребята могут получить под зад коленом от своих главных редакторов, если отколят здесь что-нибудь эдакое», – подумала я, надев пальто, и направилась к ним.

– Не достаточно ли вам, орлы? – потихоньку спросила я, оттесняя их от столов с выпивкой, и иронично заметила: – Что о нас могут подумать наши немецкие друзья?

Но как говорится, благими намерениями… Мои русские друзья, очевидно, не совсем правильно поняли меня, потому что Валера, который был немного трезвее своего приятеля, посчитал, что его хотят лишить законной халявы.

– Мать твою, Бойкова, – заплетающимся языком произнес он, да так громко, что его услышали в другом конце зала, – какого черта…

Он решительным жестом отстранил меня и снова ринулся к заветному столу. Женька бросился за ним. Правда, немного не рассчитал – развил слишком большую скорость – и врезался в Валерку. Валера еле удержался на ногах, замахал руками, чтобы сохранить равновесие, и едва не упал на фуршетный стол. Его подхватили сильные руки неизвестно откуда появившегося Харольда.

– У ваших друзей проблемы? – Он посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

– Да, – кивнула я, – есть немножко. Если бы вы им чуть-чуть помогли, я была бы вам очень признательна. Боюсь, как бы не произошел российско-германский конфликт…

Черт его знает, понял он меня или нет? Скорее всего понял, потому что, приобняв Валеру за плечи, повел его к выходу. Я же взяла под руку Женьку и направилась следом. Честь города была спасена. Но я не знала, что мне делать с этими алкашами. На ногах они еле держались. Достаточно было малейшего толчка, как они тотчас потеряли бы точку опоры, не говоря уж об ориентации в пространстве. Харольд предложил посадить эту сладкую парочку в такси и направить каждого по его адресу. Но не тут-то было: два приятеля начали сопротивляться нашим трезвым и своевременным действиям, подняли настоящую бучу, орали бог весть что, матерились на всю улицу Вольскую. На нас стали пялиться прохожие (благо их уже немного было), возмущенные вульгарным поведением моих распоясавшихся коллег. Если бы не физическая мощь Харольда, неизвестно, чем бы кончилось дело. В то время, как он пытался удержать на ногах Женьку с Валеркой, прислонив их к стене дома, я ловила машину. Наконец, скорее всего купившись на мои длинные ноги и смазливую мордашку, водитель серой «девятки» остановил машину и призывно посмотрел на меня, не обращая никакого внимания на околодомную баталию. Я двусмысленно улыбнулась и подошла поближе.