Олесь Бенюх - Любовь и бессмертие Зорге

Зорге: Я помню, как два года назад, 5 января 1939 года Тэнно, "живой бог", император почтил своим присутствием здешнее богослужение.

Одзаки: Памятное событие. За день до того пал кабинет принца Коноэ. Премьером тогда стал барон Хиранума.

Зорге: Да, ярый сторонник идеи "хаккоиту", "восемь углов под одной крышей", все страны Востока надо силой взять под владычество Японии. Храм военный. После богослужения - торжественный парад войск. В Берлине факельное шествие, здесь то же бряцание мечом, только без факелов.

Одзаки: Ты забыл сказать, что накануне Тэнно и члены его семьи принимали участие в другом, самом помпезном ритуале, богослужении в великом храме Исэ. Там его прародительница, солнечная богиня Аматерасу узнала от него и благословила самый воинственный кабинет министров.

Зорге: И казалось - самый долговечный. Однако, политические прогнозы дело ненадежное. И, слава Богу, вновь у власти твой, а значит, и наш, друг Коноэ.

Одзаки (презрительно): Друг! Если бы я ему не был крайне полезен, как эксперт по Китаю и вообще по внешней политике...

Зорге: А он нам, как важнейший источник информации...

Одзаки (смеясь): Что верно, то верно. Понятно, что при этом он радеет за свою Японию - империю войны и порабощения, я - за страну мира и свободы... Очень тяжело, Рихард, играть роль убежденного милитариста, этакого оголтелого самурая.

Зорге: А мне - оголтелого наци?! Поразительно, как идеи фюрера и доктора Геббельса трансформируются и развиваются местными идеологами. (Достает газету, читает). "Каким бы преступником и негодяем не был японский подданный, становясь под боевые знамена, он освобождается от всех грехов. Япония воюет во имя императора, и её войны - святые войны". Ну и далее кто в них погиб, тот становится богом. Газета "Тэйкоку симпо", черным по белому. Чудовищно? Да! Вот против этого мракобесия мы и работаем.

Одзаки: Принц теперь на заседания "группы завтрака" приглашает не только экспертов и журналистов, но и экономистов и даже военных. Заседаем почти каждый день.

Зорге: За прошлую неделю вся информация уже передана в Центр.

Одзаки: Сегодня у меня был важный разговор с Коноэ. Я всячески убеждал его не верить Гитлеру. Он ведь не раз и не два нас обманывал. Примеры? Убедительнее трудно придумать. "Война в Китае, - сказал ему я, - была спланирована вами талантливо и всесторонне. Почему же мы терпим там провал за провалом, увязли, как телега в болоте? Потому что Гоминдан получает немецкое оружие, потому что в штабе Чан Кай-ши сидят германские советники. Теперь Гитлер хочет столкнуть нас лбами с Советским Союзом, сам - стать хозяином, притом единоличным, в Китае. Еще одна цель - вернуть тихоокеанские колонии, которые сейчас - и по праву! - принадлежат нам. Конечная цель фюрера, и он её не скрывает, мировое господство. Следовательно, от такого можно ожидать все, что угодно. Сегодня нам, Японии выгодно и тактически, и стратегически видеть в СССР не врага, а союзника, мощный противовес движения Германии на Восток. Мой совет начать тайные переговоры с Россией сейчас же. Цель? Заключение пакта о ненападении. Мы вот-вот ратифицируем договор с Германией и Италией. Но ведь Германия заключила пакт и со Сталиным. На мудрые шаги Третьего рейха империя должна отвечать не менее мудрыми шагами.

Зорге: И какова была реакция принца?

Одзаки: Он сказал, что, согласившись с моими доводами, он настоял на том, чтобы в тройственном пакте абсолютно никак не затрагивались наши отношения с русскими. Немцы по этому поводу бесновались. Можно лишь предположить, что с ними будет, когда они узнают о намерении Токио заключить пакт с Москвой.

Зорге: А Коноэ высказал свое отношение к такому шагу?

Одзаки: Он, как всегда, очень внимательно все выслушал. И сказал: "А почему бы нет? Предложение достойное".

Затемнение. Затем на сцене ресторан токийской богемы. Стены расписаны шаржами, посетители - художники, писатели, журналисты, актеры, поэты. Смех, гомон. За боковым столиком Зорге и Етоку Мияги. Пьют саке, едят суши. Мияги покащливает, на впалых щеках - чахоточный румянец.

Мияги: Что поделать, вместо создания нового искусства ляпаю портреты генеральш и генералов. Любуюсь сразу и луной, и снегом, и цветами.

Зорге: Да, горькая шутка. Ты талантливый художник...

Мияги: Я не жалуюсь. Доволен тем, что моя подпольная работа в Америке, опыт, который я там получил, помогают мне сейчас в нашем деле. Убежден ничего не может быть важнее, чем не допустить войну между Японией и СССР. Ради этого стоит рисковать жизнью.