Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Заказ на олигарха

И Петино лицо залилось краской.

– Но он этого даже не заметил, – с прежним спокойствием продолжал Китайгородцев, демонстративно не замечая состояния собеседника. – Потому что он сам сильно испугался. И он вот этот свой страх запомнит навсегда. Запомнит то, как испугался. И это гораздо лучше, чем, если бы ты просто его ударил.

Китайгородцев загнал "Додж" на кручу у Воробьевых гор, куда и пешком не каждый захочет взобраться. Отсюда был виден изгиб петли Москва-реки и стадионная чаша в Лужниках. И вокруг – ни одной живой души.

– Клёвое место, – оценил Петя. – Здесь никто не найдёт. Да?

– Да, – подтвердил Китайгородцев.

– Клёво, когда никого нет. Когда ты сам.

– Не всегда так, – не согласился Китайгородцев. – Я где-то вычитал фразу: "Одиночество – прекрасная вещь, но обязательно нужно, чтобы рядом был ещё кто-то, кому ты мог бы рассказать о том, что одиночество – это прекрасная вещь".

Петя хлопал глазами. Не понял. Для него все это было слишком сложным.

– Я тебе сейчас объясню, – сказал Китайгородцев. – Ты говоришь, что одиночество – это хорошо. Тебе бы хотелось, чтобы ты сейчас был один? Чтобы меня здесь не было?

– Н-нет, – не очень уверенно ответил подросток.

– А два часа назад там, на пустыре у "Владыкино", ты хотел бы оказаться без меня?

– Нет, – замотал головой Петя и засмеялся, представив себя перед полудюжиной своих врагов без спасительного присутствия Китайгородцева у него за спиной.

– Бывают ситуации, когда одиночество – это не так уж хорошо, – сказал Китайгородцев.

– Я знаю.

– На своём опыте?

– На своём. На мамином. Она у меня одна, – сказал Петя, на глазах мрачнея.

Наверное, он имел ввиду, что отец бросил его мать. Но Китайгородцев дипломатично всё переиначил.

– У твоей мамы есть ты. А это значит, что она не одна, – подсказал он.

Сбросил пиджак. Обнажилась кобура.

– Дай мне пистолет, – попросил Петя.

Китайгородцев извлек из пистолета обойму, проверил, нет ли в стволе патрона, и только после этого передал оружие мальчишке. Петя разглядывал пистолет с завороженным видом. Потом взводил курок, нажимал на спусковой крючок, слышался щелчок. В очередной раз передёрнул затвор, потом вдруг приставил пистолет к виску, нажал на спусковой крючок.

– Зачем? – вырвалось у Китайгородцева.

– Самоубийство, – пожал плечами Петя. – Прикольно.

С сотрудниками проскуровского офиса должны были разбираться другие люди, а вот сто восемь человек обслуживающего персонала в доме на Рублево-Успенском шоссе достались Китайгородцеву. Хамза определил ему место в доме охраны, где Китайгородцеву выделили отдельную комнату, сюда же привезли файлы с информацией, всё, чем поделился департамент кадров проскуровской фирмы плюс то, что раздобыл по своим каналам Хамза. Здесь, на территории поместья, все люди были под рукой, да и вездесущий Алексей Алексеевич мог по любому из работников подсказать всё, что потребуется, о чём Хамза предусмотрительно договорился с Проскуровым.

– Ты, главное, на глаза Проскурову не попадайся, – посоветовал Китайгородцеву Хамза. – А там оно само собой как-нибудь рассосётся.

По причине дефицита времени Китайгородцев начал с изучения файлов тех работников, которые появились в окружении Проскурова год или около того назад. К его удивлению, таких оказалось немного – всего пятеро из ста восьми человек. Четверо мужчин и одна женщина. Все четверо мужчин были в возрасте до тридцати лет. Это Китайгородцеву сразу не понравилось.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«Скадовский Юрий Германович… Восьмидесятого года рождения… Город Тюмень… Образование среднее… Холост… Не привлекался… Служил в армии… Войска какие? Войска внутренние… Где служил? Подмосковье… Посмотреть, что есть на Скадовского у Хамзы… Так, Скадовский… Тюмень… Среднее… Холост… Внутренние войска… Водитель… А у Проскурова работает электриком… Да, это тот парень, который розетки заглушками закрывал, я его видел… Был водитель, стал электрик. Допустим… А это что? Оружие на Юрия Германовича Скадовского зарегистрировано… Карабин "Сайга"… В Тюмени оружие хранится, если судить по бумагам… Внутренние войска, карабин… А работает электриком… А как он вообще к Проскурову попал? Как простой парень из Тюмени в одночасье переместился в элитный дом на Рублевке?.. Вот он работает в Тюмени… И тоже водителем, между прочим, а никаким не электриком… Четвертого апреля он увольняется, а уже шестнадцатого принят на работу в дом Проскурова… Электриком… Хорош электрик… С карабином…»