Игорь Соколов - Мажор. Умереть, чтобы родиться

– Никак нет, товарищ подполковник, – надулся Королев.

– Насколько я знаю, никто ничего не видел. Диаспоры уже включились. В новостях было. Перспективы твои, Королев, сам понимаешь.

– Товарищ подполковник, разрешите мне этим делом заняться? – вмешалась долго молчавшая и кусавшая губы Родионова.

– Этим делом другие люди занимаются! – угрюмо ответил подполковник. – Нам туда лезть запрещено! Сдавай все дела, Королев, и жди, чем все закончится. Свободен.

Королев резко встал, со стуком отодвинул стул и двинулся к выходу.

– Даня, где это было? – вслед ему спросила Вика, но Пряников тут же стукнул ладонью по столу:

– Родионова! Отставить!

Королев повернулся у двери и коротко бросил Родионовой:

– Ресторан «Эстель».

– Прекратить! – повысил голос Пряников.

– Меня и так посадят, товарищ подполковник, – зло хмыкнул Данила и вышел.

Родионова вскочила было с места, но потом опустилась снова и посмотрела на начальника РОВД.

– Я запретил проводить расследование. Его сейчас проводят компетентные люди. Ты его непосредственный начальник. Твое участие исключено. Это будет воспринято как попытка скрыть улики. Не первый день в органах. – Подполковник строго посмотрел на молчавшую Вику: – Ты меня слышишь?

– Да, товарищ подполковник, не вмешиваться.

– Иди работай.

Родионова встала и пошла к выходу, но начальник РОВД снова окликнул ее:

– Вика, вот еще. Не общайся с Королевым. Не нужно. Вы слишком много добавили личного в служебное. Дров наломаешь.

– Товарищ подполковник…

– Ты думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? – повысил голос Пряников. – Иди работай. Если не виноват – разберутся.

Владимир Яковлевич Соколовский проводил совещания всегда жестко. Он требовал от подчиненных результатов работы, и все знали, что в фирме Соколовского платят именно за результат, а не за процесс труда как таковой. Сейчас один из помощников докладывал о проекте развития одного из направлений:

– Думаю, что здесь, Владимир Яковлевич, мы получим четырнадцать процентов.

– Семнадцать, – перебил его Соколовский. – Я знаю, как получить семнадцать. И если вы к завтра не скажете, как их получить, – я буду искать того, кто тоже знает.

За дверью комнаты для совещаний вдруг раздался странный и абсолютно неуместный для офиса Соколовского шум. Потом высокий голос секретаря крикнул:

– Там совещание!

Игорь Соколовский ворвался в комнату, прошел за спинами участников совещания сразу к отцу, сидевшему во главе длинного стола.

– Ты изменял ей, – выпалил он в глаза отцу.

В комнате воцарилась полная тишина. Все присутствующие старались не смотреть ни на шефа, ни на его сына.

– Я это точно знаю, – добавил Игорь убежденно.

– Игорь, ты не заметил, что я не один? – ледяным тоном осведомился отец.

– Ты изменял ей, – не обращая внимания на слова отца, продолжал говорить Игорь. – А она любила тебя. Ей было больно и одиноко.

Соколовский-старший неопределенно дернул головой, и все участники совещания поспешно принялись складывать свои бумаги и один за другим покидать помещение. Через несколько секунд Соколовские остались вдвоем.

– Ты думаешь хоть немного, что творишь? – накинулся на сына Соколовский-старший. – Тут люди!

– Про измену тебе сказать нечего?

Отец отошел к окну и стал смотреть на улицу. Он заговорил глухим голосом:

– Я мог бы врать и оправдываться. Больше не хочу. У меня был тогда роман.

– Ты ей все время изменял.

– Это звучит так, как будто у меня были десятки любовниц. Всю жизнь. Одна. Полгода.

– Что это меняет? – вспылил Игорь. – Ты был нужен маме. Она тебя ждала. Каждый день. И однажды не выдержала.

– Игорь, я виноват. Мне больше нечего сказать.

– Она тебя любила, – с горечью в голосе сказал Игорь.

– Я тоже. Это сложно. Я мужчина. Иногда тяжело удержаться.

– Где ты был ночью… когда она умерла?

– На работе.

– Поклянись! – потребовал сын, глядя в спину отца с ненавистью и надеждой одновременно. Но отец молчал. – Не можешь?

– Я сказал, что больше не хочу тебе врать. Я был на работе.

Игорь молча повернулся и вышел из комнаты.

Игорь шел по коридору к кабинету их отдела медленно, погруженный в свои мысли. Он взялся за ручку… Постоял, потом медленно потянул на себя. В кабинете Вика громко спорила с Аверьяновым:

– Пряников запретил. В приказном порядке.

– И ты его послушаешь?

– Мы можем сделать хуже, – не очень уверенно, с болью в голосе ответила Вика.