Ольга Баскова - Бриллианты с царской иконы

– Поезжайте на Морскую, – предложил Николаю Боротянский. – На этой улице бывает много господ. – Он лихо надвинул на глаза картуз. – До встречи на Пантелеймоновской.

Савин последовал примеру своих приятелей и тоже прошелся кнутом по спине откормленного вороного. Конь послушно повез его на Морскую.

Экипаж Николая перехватили у первых домов улицы. Хорошо одетый господин в котелке махнул рукой, и Савин придержал вороного.

– На Гороховую, – буркнул мужчина и быстро забрался в экипаж. – Холодно на улице, хоть и август. Гони быстрее.

– Будет сделано. – Николай надвинул картуз на лоб и сильно хлестнул коня.

Тот чуть не взвился на дыбы, но послушно помчался по улицам не в направлении Гороховой.

Следуя советам Якова, корнет гнал вороного в противоположную сторону. Он удивлялся, почему хорошо одетый пассажир не беспокоился, не выражал удивления, но, обернувшись, увидел, что тот дремлет, прислонившись к стене экипажа.

– Все, приехали, – Савин придержал вороного, когда они оказались на окраине города, – приехали, господин хороший.

Мужчина открыл глаза, поежился, улыбнулся и принялся медленно вылезать из экипажа.

Ступив на землю, он вздрогнул и посмотрел по сторонам, удивленно приподняв брови:

– Куда ты меня привез, мерзавец? Это же… это же не Гороховая.

Савин оскалился, показав тридцать два белых острых зуба.

– Точно так, не Гороховая, уж до нее сами добирайтесь. – Захохотав, он махнул на прощание и погнал на Пантелеевскую.

Дворянин посылал вдогонку проклятия, топал ногами, но Николай ничего не слышал. Такая шутка пришлась ему по душе. Как несчастный доберется домой, его совсем не волновало.

Савин торопился к другу что есть мочи, не жалея взмыленного коня. Ему до смерти хотелось послушать рассказы приятелей. Наверное, у них получилось не хуже, чем у него. То-то они посмеются!

Анна Петровна, немного поупиравшись для вида, все же подписала необходимые бумаги, и ночью Горбатов в сопровождении двух оперативников поехал на кладбище.

Свежий холмик быстро разворошили, работники кладбища, поднаторевшие в рытье могил, достали простой гроб и сняли крышку.

Молодую покойницу едва тронуло тление, и в тусклом свете фонарей она выглядела не мертвой, а спящей.

Сергей поймал себя на мысли о том, что она если не Марина Заломова, то, во всяком случае, очень на нее похожа, и кивнул санитарам:

– Забирайте тело.

Пока два дюжих парня аккуратно перекладывали труп на носилки, Сергей представил себе хмурое и недовольное лицо эксперта, который подобного рода тела терпеть не мог.

– Ничего, товарищ Бублик, все взывают к справедливости, – проговорил он, смахнув каплю неожиданного дождя с кончика носа. – Вот и дождик пошел. Не иначе, к удаче.

– Сергей, ты идешь? – Маленький, остриженный наголо оперативник Паша Буков махал ему рукой.

Следователь кивнул:

– Сейчас, ребята.

Он залез на заднее сиденье и уместился рядом с Громовым.

– Ну, что думаешь? – поинтересовался оперативник. – Кто у нас в гробу?

– Спроси что-нибудь полегче, – неохотно отозвался майор и дернул себя за нос. – Могу сказать только одно: труп очень похож на фотографию. Может, Заломова, а может, и нет.

– Руку даю на отсечение, что нет, – встрял Паша. – Если бы это была Заломова, на кой черт кому-то бить нашу свидетельницу? Даже не бить, а пытаться убить, если быть предельно точным. Врач говорил, удар был очень сильным. Девушке повезло, что она выжила.

– Так-то оно так, да только окончательную точку поставит эксперт. – Горбатов постучал по плечу водителя: – Саня, вези на Горького, дом пять. В этом доме Заломова и проживала. Нужно наведаться к ней в гости, чтобы взять образцы ДНК, иначе как будем доказывать, что это она?

– Точно, – отозвался Дима, и машина, свернув в одном из переулков, рванула к центру города.

В течение нескольких месяцев ватага дворян под предводительством Якова Хвостова и Николая Савина, который быстро занял главенствующие позиции в этой «шайке», бесчинствовала в городе, никого и ничего не боясь.

Кроме извозчичьей забавы они били фонари камнями, брали в аренду лошадей, а потом дарили их купцам, стучали в окна приличных домов, чтобы вымазать грязью высунувшегося в окно хозяина.

Рапорты о бесчинствах этих лихачей каждый день ложились на стол начальника Третьего отделения, шефа жандармов, генерал-адъютанта Петра Андреевича Шувалова.