Анна Малышева - Нежное дыхание смерти

– Очень было бы интересно, но это я уже знаю, – засмеялся он. – Дашенька, сиди смирно!

Все кончилось, тебе ничто не грозит! Ты меня боишься, как и раньше, да?

– Нет, я вас не боюсь, я вас ненавижу! Остановите машину!

– Успокойся, ты не пожалеешь, что поехала со мной, – спокойно сказал он. – Тем более что пока я кое в чем не уверен. Все выяснится к полуночи, я думаю.

Даша была вне себя, ей хотелось накинуться на него и вырвать у него руль из рук, расцарапать ему лицо, избить его, искусать, и в то же время смертельно хотелось пожаловаться на все, что она пережила в клубе. Разрываемая этими чувствами, девушка теряла нужные слова и несла всякую чушь:

– Негодяй! Вы знали, вы знали, что он не виноват, и все же послали меня туда! Зачем? Боже мой, вы ее убили! Ее найдут!

– Конечно, ее найдут, – хладнокровно ответил он. – На то и трупы, чтобы их находили. Думаю, что найдет ее сторож.

– Он ушел!

– Тогда он найдет ее утром, когда пойдет открывать ворота. Женщина застрелилась на кладбище, ужасное происшествие! Будет рассказывать своим приятелям-алкашам, а те будут качать головой и не верить.

– Как же она застрелилась, когда вы ее застрелили!

Я оставил ей свой пистолет, отвинтив, конечно, глушитель, а себе забрал ее. Кстати, у нее почему-то был без глушителя. Как она представляла себе подобный грохот рядом с проспектом, да еще притом, что сторож мог уйти недалеко – не понимаю… Вроде бы умная баба была…

– Значит, она специально ждала, чтобы сторож ушел подальше. – Даше неожиданно стало интересно, хотя еще минуту назад она говорила себе, что ничего не хочет больше знать об этом кошмаре. – Потому и болтала со мной вместо того, чтобы меня убить!

– А проспект – что, тоже должен был уйти подальше? – поднял бровь Игорь Вадимович. – Нет, Дашенька, болтала она с тобой только потому, что хотелось похвастаться. Пожалуй, такой хвастливой особы мне еще встречать не приходилось!

– Вы все слышали? Где вы были? И почему туда пришли? – засыпала его вопросами Даша.

Он рассмеялся и снова протянул ей сигарету. На этот раз она взяла ее, прикурила.

– Я все слышал, потому что был рядом, это верно, – говорил он тоном хорошо пообедавшего человека. – А пришел я туда потому… Ну, словом, потому, что не мог же я допустить, чтобы тебя убили!

– Алло, это меня не устраивает! – отозвалась она. – Такие сказки я уже слышала. Послушайте, я, конечно, дура, цыпленок и все такое, но когда я пыталась добиться вашей помощи в клубе, я все поняла. Вам ведь, в сущности, наплевать на то, что со мной случится. И не надо врать теперь, когда все уже ясно. Вы этим только унижаете себя.

– В твоих глазах? – заметил он.

Вообще, – мрачно сказала Даша и настойчиво повторила: – Раз уж я так пострадала от ваших фокусов, то имею право знать правду! Почему вы там оказались? Вы следили за мной?

– Да, признаюсь, я следил за тобой, хотя это мне было нелегко! – вздохнул он, сбрасывая скорость и выезжая на набережную. – И даже взял билет на тот же поезд, в котором собралась уехать ты. И он до сих пор у меня в кармане. А, признаться, ты придумала неплохо. Только что бы ты стала делать в Москве? У тебя там есть родня?

– Никого.

– Отчаянная девка! – с восторгом произнес он. – Нет, все эти события пошли тебе на пользу. Признаться, первый раз, когда я тебя встретил, ты была какая-то уж очень домашняя, тихая… Дитя совсем.

– А зато теперь я бездомная, злая и грязная! – заявила Даша. – И всем этим я обязана вам! Скажете мне наконец, за что я пострадала?!

– В обмен за рассказ дай накормить тебя, напоить кофе и хорошенько умыть! – попросил он. – На тебя страшно смотреть, ей-богу! Все понимаю – повзрослела, но не до такой же степени!

– Что за разговор! – разозлилась Даша. – Вы меня собрались умывать?! Вот спасибо! Вот чем все это должно было кончиться, да?

– Спокойно! – Машина взлетела на мост Лейтенанта Шмидта и, оказавшись на другом берегу Невы, углубилась в сеть набережных и переулков.

Даша не узнавала из окна машины тех мест, которые часто видела, гуляя пешком, и занервничала сильнее.

– Я требую, чтобы вы сказали, куда меня везете! Иначе я открою дверцу и выпрыгну! Мне уже все равно!

– Какие крайности! – обреченно вздохнул он. – Ладно, нервная особа, я тебя везу к себе домой, но не для того, чтобы изнасиловать, поверь мне! Я детей не трогаю!

– Так, по-вашему, я уже не дитя!

– По-моему, ты грязное голодное дитя, только и всего. А раньше было сытое и чистое. Вот и вся разница.