Джули Берри - Тайна «Школы Приквиллоу»

– Бутылки все пустые! – огорчилась Рябая Луиза. – Вот невезение.

– Но не жестянки, – пропела Крепышка Элис из глубины чулана, откуда и принесла две полные коробки с шотландским печеньем и одну со сливочными тянучками.

– Чаепитие будет роскошное! Вперёд! – позвала Китти.

Крепышка Элис мигом обернулась и поставила чайник на плиту, а Рябая Луиза зажгла лампу: к тому времени уже стемнело и требовалось больше света, поскольку Душечка Роберта и Глупышка Марта споткнулись в столовой о мистера Годдинга. Вдобавок Душечка Роберта, которая хоть и не до конца ещё выросла, но уже была самой высокой из всех девочек, умудрилась рухнуть прямо на остывшее тело.

Потребовалась нюхательная соль миссис Плакетт и немного печенья, только тогда угроза очередного обморока миновала и состояние Роберты вернулось к обычному счастливо-умиротворённому.

– Ослабьте корсеты, девочки! – возликовала Мэри-Джейн. – Долой правила, да здравствует свобода! Элинор, ты наконец-то избавишься от этого жуткого держателя осанки, отныне миссис Плакетт не заставит тебя его носить.

– Сожжём-ка его, – предложила Луиза.

Никто даже не успел возразить, как она схватила бандаж Элинор и швырнула в огонь камина.

Миссис Плакетт изо дня в день упорно пыталась выпрямить неизменно сутулую спину Мрачной Элинор и принуждала ту продевать руки в чёртову сбрую.

Элинор, надо сказать, сидела прямо и с тревогой следила, как тлеет орудие пытки.

– Тост, – провозгласила Невозмутимая Китти, почти окрылённая успехом. – За самоуправление! Отныне школой Святой Этельдреды для юных леди будут править эти самые леди. Вот так-то!

Последовали бурные аплодисменты.

– За независимость! – подхватила Рябая Луиза. – Никакие въедливые старухи теперь не будут нам указывать, когда нужно помалкивать и как раскладывать ложки, если на ужин явится племянница графа. Или советовать оставить научные эксперименты мужчинам.

Барышни отсалютовали Луизе чайными чашками.

– За свободу! – воскликнула Беспутная Мэри-Джейн. – Долой комендантские часы, суровые взгляды, лекции на тему морали и приличий.

Подруги принялись бурно, почти тревожно рукоплескать.

– За женщин! – объявила Крепышка Элис. – Девочки, каждая из нас вправе быть кем хочется. Чтобы всякие угрюмые и брюзгливые Плакетты не лепили из нас кукол на свой вкус.

Её слова вызвали грандиозное волнение.

– За сестринство! – вступила Душечка Роберта. – Будем держаться вместе, несмотря ни на что.

Последовали ещё три тоста, затем ещё три… Печенье и сливочные тянучки разлетались на ура. Чаепитие и впрямь удалось на славу.

На западной башне собора Или колокола пробили восемь часов.

В парадную дверь позвонили. Барышни замерли и переглянулись.

– Всё кончено! – пролепетала Душечка Роберта.

– Воскресный гость? – шепнула Мэри-Джейн. – Поздновато для ужина. Кто бы это мог быть?

– А мы тут (только полюбуйтесь!) устроили пирушку среди трупов, точно в усыпальнице! – зашипела Крепышка Элис. – Как это будет выглядеть?

– Занимательно, – отозвалась Мрачная Элинор, но на неё не обратили внимания.

– Нас поймают и обвинят в убийстве, – шмыгнула носом Глупышка Марта.

– Мне дурно… – всхлипнула Душечка Роберта. – Всё как в тумане…

Невозмутимая Китти вскочила с места.

– Никто нас не поймает и не обвинит, – прошипела она, – если только мы не натворим глупостей. Роберта! Возьми себя в руки. Луиза, Элис, Мэри-Джейн, – хватайте трупы и спрячьте в комнате директрисы. Сотрите кровь с лица её брата и заприте его в платяном шкафу. Саму мадам уложите в кровать и накройте одеялом, будто она отдыхает – просто для подстраховки. Давайте сплотимся и будем действовать сообща.

Снова прозвенел колокольчик. Крепышка Элис притушила лампы в кабинете, а прочие барышни тем временем схватились кто за холодную руку, кто за окостеневшую ногу и поволокли тела в спальню. Невозмутимая Китти стряхнула крошки от печенья с подушек и неспешно направилась открывать.

Узкий коридор был длинным, да и весь дом миссис Плакетт был просторным, куда бóльшим, чем ей требовалось. Собственно, это и стало одной из причин, почему она вообще открыла в нём пансион. Китти вдруг почудилось, что между ней и выходом лежат сотни дверей и сотни комнат. Но она тряхнула головой, и наваждение исчезло.

Сквозь прозрачную занавеску на окне виднелся силуэт – мужской, хотя с тем же успехом гостем мог оказаться и бочонок с головой сверху. На мгновение Китти вспомнила об отце и помедлила, успокаивая нервы, а затем открыла дверь. На пороге стоял грузный, сутулый, но всё ещё внушительный адмирал Локвуд, взирающий на барышню сверху вниз сквозь толстые стёкла очков.