Джули Берри - Тайна «Школы Приквиллоу»

– Я ничего не знаю, – шепнула она. – Ничего. Ни единой зацепки! Но разве не странно, что Китти так быстро взяла всё в свои руки? – Тут Элинор резко выдохнула, и Луиза энергично продолжила: – То есть… решение самим управлять школой… Просто похоже, что всё было продумано заранее. Словно Китти это давно планировала. – Элинор кивнула, волосы заколыхались. – Конечно, это не подозрение, – сказала Луиза. – Просто пришло в голову.

– Понимаю.

Элинор улеглась на своё место. Внизу в холле послышались шаги, и девочки примолкли. Кто-то крался по коридору после наступления темноты, а сегодня и так… Сердце Луизы пустилось в галоп. Она выскользнула из кровати, приложила ухо к двери и с облегчением выдохнула.

– Это просто Китти и Мэри-Джейн, – сказала Луиза. Затем вспомнила всё, что только что наговорила, и залилась краской. – Тащат тело сюда!

Невозмутимая Китти проснулась около четырёх утра, когда над горизонтом с восточной стороны показалась тонкая розовая полоска – предвестник рассвета. Китти всю ночь провела в планах и подсчётах, и на сон у неё осталось меньше трёх часов. Однако со своим организованным умом она обладала счастливой способностью просыпаться в заранее намеченное – вплоть до минуты – время, а меньшее владение собой считала неприемлемым.

Китти потрясла Беспутную Мэри-Джейн. Та была не слишком легка на подъём. С подушки, как водопад, стекали каштановые кудри.

«Жаль, что она такая беспутная, – подумала Китти. Подруга и правда была хороша. – Впрочем, – рассудила Китти, – высокая мораль и ослепительная красота вряд ли уживутся в одном человеке. По крайней мере, в Мэри-Джейн».

– Мэри-Джейн, – шепнула Китти. – Пора копать могилы.

– Как скажешь, Реджи, – мурлыкнула в ответ Мэри-Джейн. – Мамочка никогда не узнает.

– Никаких Реджи! Это я, Китти, просыпайся, – твёрдо сказала её соседка.

– М-м? – Мэри-Джейн неохотно распахнула глаза, прищурилась от слепящего пламени свечи, нахмурилась и скатилась с кровати. – Ты правда сказала «копать могилы» или мне всего лишь приснился кошмар?

Поверх сорочки Китти натянула платье для работы в саду и взяла вчерашние чулки. А почему нет? Всё равно солнце ещё толком не взошло, да свежие и пачкать ни к чему.

– Вся эта вылазка – кошмар, – ответила она, – но мы должны помнить о цели. Независимость! Свобода от домашней и школьной тирании! В пансионе Святой Этельдреды будет просто земля обетованная для молодых леди. Подумай, какая гармония… Святая Этельдреда, покровительница девственниц.

– Кому-то, может, и гармония… – проворчала Мэри-Джейн. – Зачем причислять к лику святых ту, что осталась девственницей, дважды побывав замужем? Это выше моего понимания. Должно быть, у неё несло изо рта, вот и всё целомудрие. – Она застегнула платье. – Я-то считала, могилы роют наёмные могильщики с крепкими спинами, а не барышни, изучающие французскую литературу и светские танцы.

Дело продвигалось медленно. Разбудили Душечку Роберту и Глупышку Марту, причём последней потребовалось напомнить, а потом ещё раз напомнить, что произошло вчера за обедом: во сне Марта убедила себя, мол, ей просто пригрезился страшный сон. Когда выяснилось, что это вовсе не сон, она снова разразилась слезами, а Душечка Роберта чуть не впала в истерику. Так прошло три четверти часа, и лишь потом девочки сумели приступить к похоронным мероприятиям.

Мрачная Элинор и Рябая Луиза продемонстрировали замечательную силу духа, без единой жалобы разделив спальню с покойной миссис Плакетт. Луиза обладала слишком научным и рациональным складом ума, чтобы испугаться трупа в комнате, а Элинор, по правде говоря, это приключение даже понравилось. Она обнаружила в нём эстетическую привлекательность сродни той, что ценители находят в изысканных вонючих сырах.

«Смерть всё ближе», – частенько любила говаривать Элинор, а то, что у них в спальне, как неживое подтверждение этим словам, лежала миссис Плакетт, приносило Элинор огромное удовлетворение.

К погребальным забавам примкнули все, кроме Крепышки Элис: та по-прежнему отважно лежала в кровати миссис Плакетт, поддерживая иллюзию для мисс Фрингл. Остальные в одних чулках спустились на цыпочках по лестнице, натянули резиновые сапоги и улизнули через кухонную дверь. Душечка Роберта, дрожа, потирала обнажённые руки.

Утро выдалось сырым и мрачным, туман, окропив траву каплями росы, клубился над полями. Вблизи было не разобрать ни домов, ни строений, только величественные башни собора вздымались из непроницаемой пелены во всём божественном великолепии.