Наталья Александрова - Портрет Кровавой графини

Не успев удивиться такой метаморфозе, Надежда поняла, что Лиде нужно все рассказать. Но тут в автобус набился народ, и она помедлила.

– Нам бы в тихое место… – пробормотала Надежда.

– В приличное кафе в таком виде не пустят, а в забегаловку мы не пойдем! – весело сказала Лида. – Так что зайдем ко мне, как раз сейчас выходить.

Надежда согласилась, отогнав от себя мысль, что все ее благие намерения насчет обеда и наведения домашнего уюта в очередной раз пошли прахом.

На следующее утро в замковую часовню перенесли все, что могло понадобиться живописцу.

Маэстро огляделся. В этой часовне и впрямь были большие окна, через которые лился яркий солнечный свет. Однако на алтаре и за ним лежал толстый слой пыли, как будто в этой часовне давно не служили мессу.

Маэстро Лоренцо встал перед мольбертом, приготовил краски и оглянулся на дверь.

Графиня не заставила себя ждать: шурша пышными юбками, она вошла в часовню и остановилась, увидев холст на подрамнике:

– Вы хотите написать большой портрет, маэстро? Но ведь я просила вас сделать миниатюру, которую могла бы подарить своему мужу! Миниатюру, которую он мог бы брать с собой, отправляясь в поход против врагов государя и веры…

– Ваше желание, графиня, закон для меня, но прежде я должен написать с натуры большой портрет, чтобы потом перевести его в миниатюру.

– Что ж, тогда приступайте!

– Прошу вас, любезная госпожа, встаньте здесь… – Живописец показал графине место, хорошо освещенное солнцем.

Графиня встала на указанное место и замерла с высокомерным и нетерпеливым видом.

Живописец приступил к работе.

Прошло около часа.

– Маэстро! – проговорила графиня недовольно. – Долго мне еще придется так стоять?

– Я прошу вас, постойте еще немного… я хочу передать это освещение…

Графиня повела плечами и сошла с места.

– Хватит! Я устала!

Художник хотел что-то возразить, но вовремя опомнился. Главное – не вызвать гнев графини… Почтительно поклонившись хозяйке замка, он проговорил:

– Конечно, как вам угодно! Мы прервем сеанс, если вы устали. А когда еще вы сможете уделить мне время?

– Возможно, завтра.

Графиня покинула часовню.

Живописец вымыл кисти, переоделся и вышел в сад. Он убедил себя, что хочет вдохнуть свежего воздуха после сырого и душного воздуха замка, однако в действительности он надеялся увидеть девушку с золотым нимбом волос.

И судьба улыбнулась ему.

Девушка сидела на скамье в укромном уголке сада, среди розовых кустов, и читала молитвенник. Сейчас солнечный свет не падал на ее волосы, но они все равно казались золотыми, а в чертах лица была поистине ангельская прелесть.

Маэстро Лоренцо подошел к незнакомке, почтительно поклонился ей и проговорил:

– Дозволено ли будет мне узнать ваше имя?

Девушка вздрогнула:

– Я не слышала, как вы подошли! Кто вы?

– Я – Лоренцо ди Сан Романо, придворный живописец саксонского курфюрста. Здесь проездом. Госпожа графиня, хозяйка замка, любезно оказала мне гостеприимство.

– А я – Кэти, Кэти фон Шлезвиг. Я – сирота, дальняя родственница госпожи графини. Тетя Эржбета… госпожа графиня милостиво предоставила мне кров, а также заботится о моем воспитании. Но она часто занята, – добавила девушка, – и мне приходится довольствоваться обществом молитвенника… и отца Доминика. Отец Доминик – наш замковый капеллан, он обучает меня итальянскому языку и латыни. Хотя госпожа графиня считает, что латынь ни к чему скромной и небогатой девушке…

– Вы сами не знаете своего богатства и могущества! – пылко воскликнул живописец. – Вы прекрасны, как ангел! Ваша красота способна сокрушить царства, как красота Елены Спартанской…

– Скромной девушке не пристало слушать такие слова! – проговорила Кэти и поднялась со скамьи.

– Простите меня! – проговорил живописец, схватив ее за руку. – Простите мою дерзость и не покидайте меня! Дайте мне еще полюбоваться вашей красотой!

– Не смущайте меня, любезный господин…

В это время на дорожке появился пожилой священник в темном одеянии из грубого холста. Увидев Кэти, он проговорил:

– Вот ты где, дитя мое! Я всюду тебя искал. Пойдем отсюда, ты слишком много времени проводишь на воздухе, а Парацельс считал, что солнечный свет вредит женской коже… – Тут священник заметил живописца и строго спросил: – Кто вы, сударь?

Маэстро Лоренцо представился.

– Известно ли вам, сударь, что молодой девице не следует находиться наедине с особами мужского пола?