Алёна Бессонова - Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой

– Спасибо за кофе. Продолжайте, пожалуйста.

– Света оказалась не глиной, а кремнём. Жить с ней было трудно. Она ревновала, и это отравляло не только моё, но и её существование. Я не мог изолировать себя от женщин вообще. Женщины-секретари, курьеры, юристы, как ни выкручивайся, необходимость для фирмы. Старался, конечно, набирать мужчин, но возникали вопросы, которые могла решить только женщина. Вскоре ревность Светы перешла в болезнь. Знаете, Михаил Юрьевич, она однажды обнаружила в ящике стола папин наградной пистолет и долго его разглядывала, о чем-то думая. Я тогда удивился, как она могла открыть ящик, закрытый на ключ с секретом. Но ведь как-то смогла! Ревность изобретательна… Мне силой пришлось отнимать. Светка щерилась, как собака перед палкой, и шипела: «Боишься, гадёныш… бойся… бойся…» Я часто в жизни сталкивался с ревностью, но чтобы с такой? Никогда! Пистолет пришлось из дома унести. Думаю, именно ревность толкнула её в петлю. Я страшно виноват, не сразу понял. Понял уже тогда, когда было поздно. После смерти Светланки прошло больше двух лет, но я до сих пор не знаю других женщин. Значит, всё-таки любил её. Завожу знакомства, но стоит только подумать о Светке, сразу закругляюсь! Не-мо-гу забыть!

Исайчев кивнул. Перед встречей с главой нотариальной фирмы «Коста Тодуа» он прочёл короткую справку, где сообщалось, что после смерти жены Константин остепенился. Он не замечался на светских тусовках и не фигурировал в амурных сплетнях. Может быть, всё ещё болен? По виду не скажешь: подтянут, ухожен, спортивен, румян.

– Какие отношения связывали вас последние полгода жизни Светланы? – спросил Исайчев и тут же благодарно вспомнил жену, как она учила его распознавать тайные эмоции по едва уловимому запаху.

Михаил глубоко вздохнул и замер – почувствовал сладкий запах пачулей 14 14 Пачули – вид кустарниковых тропических растений. , напоминающий запах старого, видавшего виды сундука восточного торговца. Он проступал сквозь терпкий запах модного мужского одеколона Burberry London. Исайчев недавно узнал его: флакон подарила Ольга и расшифровала подарок как «запах для уверенного мужчины средних лет, находящегося в постоянном движении». Запах сочетал в себе нотки мускуса и древесной группы, нотки бергамота, лаванды, табака и крапивы.

«Дух пачулей не напрасен, – подумал Исайчев, – это запах норадреналина 15 15 Норадреналин – гормон ярости. . Гормона ярости, ненависти и вседозволенности. Ольга подтрунивает, говорит, что я превращаюсь в собаку. Только они чуют запах адреналина и прочие недоступные человеку духи. Дослужусь до полковника, буду двортерьером по кличке Мцыри. Какие, однако, эмоции бушуют внутри Косты. Почему? Ведь вопрос простецкий, несложный. А как его попёрло! Он же утверждал, что в этот период не жил со Светланой, – так, во всяком случае, написано в следственном деле».

На лице Константина нарисовалось разочарование:

– Если я скажу, что в этот период не жил дома, вас это не удовлетворит?

Михаил согласно кивнул:

– Меня мало интересует, жили вы или нет. Меня интересуют ваши человеческие взаимоотношения.

– Взаимоотношения? – Тодуа задумался. – Они были короткими по времени: раз в неделю взаимообмен чистого белья на продукты – вот все наши взаимоотношения. Я вернулся из-за границы не совсем здоровым и предпочёл покой своих апартаментов. Питался в ресторане – здесь недалеко есть местечко с хорошей кухней. Стирался дома. Вернее, Светлана стирала мне бельё. Она была затворницей и не любила выходить, продукты и некоторую сумму привозил ей я.

– Она в это время не работала?

– Она никогда не работала, – отчеканил Константин, – я достаточно обеспечивал семью. Моя жена была обеспечена всем необходимым, и даже более чем.

Исайчев нехотя открыл папку и не спеша вытащил лист бумаги, протянул его Константину:

– Это справка с места работы вашей жены. Она служила горничной в ведомственной железнодорожной гостинице. Приблизительный период – год до вашего отъезда на лечение.

Тодуа с силой откинулся на спинку дивана, его лицо приобрело красноватый оттенок.

«А вот и запах страха, – подумал Исайчев, – чистый адреналин и гулкое сердцебиение. Прямо из рубашки выскакивает мужик!»

Константин встал, переместился в рабочее кресло, нажал кнопку вызова секретаря. Дверь едва начала отворяться, а Коста уже крикнул:

– Коньяк! – и вопрошающе взглянул на Исайчева.

– Я пас! – ответил Михаил.